Последние отзывы

  36  

Фюрер нетерпеливо отмахнулся:

— Ничего-то твоя мама не смыслила, как я вижу. Умереть во имя победы и процветания Родины — счастье и гордость для любого солдата. Тебе надлежит чтить память отца, Петер.

— Но он вернулся домой совсем больным, — сказал Пьеро. — И делал очень плохие вещи.

— Например?

Пьеро не хотелось даже вспоминать о поступках отца, и, начав перечислять худшее, он говорил очень тихо и смотрел в землю. Фюрер слушал с неподвижным лицом и, когда мальчик замолчал, лишь дернул головой: дескать, все это ерунда.

— Мы вернем себе свое, — заявил он. — Нашу страну, наше достоинство, нашу судьбу. Борьба и окончательная победа немецкого народа — именно этим прославится в истории наше поколение.

Пьеро кивнул. Он давно не считал себя французом, а теперь, когда наконец-то подрос и получил две новые формы «Дойче Юнгфольк» большего размера, и вовсе стал настоящим немцем. К тому же, как утверждает Фюрер, вся Европа когда-нибудь войдет в состав Германии и национальная принадлежность вообще перестанет иметь значение.

— Мы будем одним целым, — так он однажды сказал. — Объединимся под общим флагом. — Он постучал себя по руке, по свастике на повязке: — Вот под этим вот флагом.

В тот визит перед отъездом в Берлин Фюрер дал Пьеро еще одну книгу из своей личной библиотеки. Пьеро старательно прочитал вслух заглавие:

— «Международное еврейство». — Он тщательно выговаривал каждую букву. — «Наиглавнейшая беда человечества». Автор Генри Форд.

— Американец, конечно, — пояснил Гитлер, — но природу еврейства понимает. Еврей алчен, еврей стремится к одному — к персональному накоплению богатств. Я считаю, что мистеру Форду следует бросить автомобили и срочно баллотироваться в президенты. С таким человеком Германия могла бы сотрудничать. Я мог бы сотрудничать с таким человеком.

Пьеро взял книгу, стараясь не думать о том, что и Аншель еврей, но совсем не такой, как рисует Фюрер. Книгу он поставил в шкафчик у кровати, а сам вернулся к «Эмилю и сыщикам», неизменно напоминавшим ему о доме.

Несколько месяцев спустя, когда осенний морозец уже прихватывал по утрам траву на окрестных горах и холмах, Эрнст отправился в Зальцбург за фройляйн Браун — она приезжала, чтобы подготовить Бергхоф к одному чрезвычайно важному визиту. Эмме выдали список любимых блюд гостей. Та вытаращила глаза и саркастически бросила:

— Надо же, ну прямо совсем без претензий.

— Да, у этих людей высокие требования, — сказала Ева. Она пребывала в панике из-за того, сколько всего нужно сделать, и расхаживала, щелкая пальцами в сторону прислуги, и приказывала работать быстрее. — Фюрер велел обращаться с ними, как… в общем, как с особами королевской крови.

— А я-то думала, что после кайзера Вильгельма для нас королевские особы пустое место, — буркнула себе под нос Эмма, села и стала составлять список продуктов с ферм Берхтесгадена, которые ей понадобятся.

— Счастье, что я сейчас в школе, — сказал Пьеро Катарине на утренней перемене. — Дома дым коромыслом. Герта и Анге…

— Кто это Анге? — спросила Катарина. По ежедневным отчетам своего приятеля она хорошо знала жизнь Бергхофа.

— Новая служанка, — ответил Пьеро.

— Еще одна? — Катарина скроила гримаску. — Сколько ж ему всего нужно?

Пьеро нахмурился. Катарина очень ему нравилась, но он не одобрял ее манеру насмехаться над Фюрером.

— Ее взяли на замену, — объяснил он. — Фройляйн Браун уволила Вильгельмину.

— А за кем же теперь Фюрер гоняется?

— В доме с раннего утра переполох, — продолжал Пьеро, игнорируя дерзкий вопрос. Он давно пожалел, что посвятил Катарину в историю Гели и рассказал о предположениях Эммы, что Вильгельмина напоминает Гитлеру эту несчастную девушку. — Все книги подоставали с полок и протерли от пыли, лампочки повывинчивали из патронов и тоже протерли, а постельное белье перестирали, высушили и выгладили, чтобы было как новенькое.

— Столько возни, — изрекла Катарина, — и все из-за каких-то дураков.

Фюрер явился вечером накануне приезда гостей и устроил тщательную проверку резиденции, а после, к великому облегчению Евы, поздравил всех с отличной работой.

Наутро Беатрис вызвала Пьеро к себе в комнату — хотела убедиться, что форма «Дойче Юнгфольк» сидит на нем как подобает и его вид соответствует требованиям хозяина.

  36