Последние отзывы

  37  

— Я умолял ее остаться! — подтвердил доктор Фолкнер. — Когда вас принесли в замок, раненного и наполовину захлебнувшегося, без ее помощи я просто не справился бы!

— Наполовину захлебнувшегося?

— Браконьеры хотели избавиться от вас, чтобы вы не могли выдвинуть против них обвинений, — объяснил доктор. — И бросили вас в реку в надежде, что вы утонете.

— Трудно поверить, — сказал граф очнувшись, — что на Тэйворе могло произойти подобное!

— Однако произошло! Теперь надо позаботиться о том, чтобы подобное не повторилось.

— Я займусь этим, как только встану на ноги!

— Надеюсь, что займетесь. Но вы не должны торопить события. И не забывайте: вы по-прежнему нуждаетесь в хорошем уходе.

Граф промолчал, но мудрено было не заметить, как иронично изогнулись его губы: он понял причину настойчивости доктора.

Когда Джакоба вернулась в спальню, граф молча слушал сообщение девушки, обращенное к врачу, что Юэн спешно готовит для его сиятельства завтрак, а дворецкий должен принести кое-что для утоления его жажды.

И тотчас появился Росс с шампанским. Граф удивленно поднял брови, но вновь ничего не сказал.

— Шампанское! — восхитился доктор Фолкнер, когда Росс предложил ему бокал. — Да, повод для празднования у нас есть! Вашему сиятельству уже лучше, плечо почти зажило, и вы можете благодарить Бога за то, что обошлось без травмы мозга!

Граф вопросительно посмотрел на врача.

— А что, такая возможность существовала?

— Определенно существовала! Они ударили вас чем-то твердым и тяжелым. Возможно, веслом.

— Тогда, конечно, я могу сказать только, что благодарен судьбе. И, конечно, вам, доктор!

Он немного помолчал и с явным усилием добавил:

— И мисс Форд!

Джакоба смутилась.

А граф приказал дворецкому:

— Бокал шампанского для мисс Форд!

Росс вышел за дверь и сразу же вернулся с бокалом в руке. Девушка поняла, что он заранее принес его наверх. Она взяла бокал, и доктор Фолкнер обратился к ней:

— Джакоба, по-моему нам с вами следует выпить за его сиятельство. Мне произнести тост?

— Д-да… конечно, — робко ответила она.

— За главу клана! — провозгласил доктор, поднимая бокал. — Пусть он поскорее выздоравливает и пусть его в будущем ждет счастье, а его клан — процветание!

Этот тост показался Джакобе довольно смелым, но, к ее вящему удивлению, граф никоим образом не выказал своего недовольства.

— Благодарю вас, Фолкнер, — только и сказал он, глядя при этом на Джакобу.

Когда она поднесла бокал к губам, их взгляды встретились, и она не смогла отвести глаз. В ее сердце внезапно возникло какое-то новое чувство, прежде она такого никогда не испытывала.

Девушка не могла понять, что произошло: ей почему-то стало трудно дышать, словно после стремительного бега. Б то же время у нее было ощущение, будто все вокруг залито ярким солнцем.

Глава седьмая

На протяжении следующих двух дней граф не произнес ни слова, но Джакоба неизменно чувствовала на себе его пристальный взгляд. Казалось, он смирился с тем, что она ухаживает за ним, выполняя распоряжения доктора Фолкнера.

Однако он напоминал ей тигра, приготовившегося к прыжку.

«Мне придется уехать», — в отчаянии думала она вечером, отправляясь к себе в спальню.

Эта мысль особенно угнетала ее: с каждым часом, проведенным в Шотландии, она привязывалась к этим краям все сильнее. Их красота буквально переполняла ее душу, и прощание с ними должно было стать для нее настоящим потрясением.

Доктор Фолкнер велел ей осторожно массировать графу лоб. Это способствовало лучшей циркуляции крови — врач опасался образования сгустка на месте удара.

После того как граф пришел в сознание, Джакоба стеснялась прикасаться к нему, но вскоре убедила себя в том, что как сиделка не должна видеть в своем пациенте личность, испытывать какое-то особое отношение к выполняемой ею процедуре.

Во время массажа граф закрывал глаза и лежал абсолютно неподвижно.

Джакоба соблюдала крайнюю осторожность: ее пальцы нежно и ритмично прикасались к его лбу, и во время первого сеанса граф заснул. Однако массаж надо было проводить дважды, и во второй раз он уже бодрствовал.

По окончании он сказал только:

— Спасибо вам.

Невооруженным глазом было видно, что силы к нему прибывают буквально не по дням, а по часам.

  37