31 
— Мне очень жаль, Саманта, правда, очень жаль, что так получилось.
— Уходи.
— Прости. Мне жаль…
Он был бессилен ей помочь. Слишком сильное разочарование постигло эту красивую женщину с глазами старухи. Рауль вздохнул и ожесточенно потер подбородок.
— Не лучший момент для тебя, я понимаю. И жаль Кончиту. Я был слеп.
— Слеп?
— Да, я не видел, что ей действительно нужно.
Саманта забыла про слезы, про боль в груди, про все на свете. Она смотрела на Рауля с надеждой, умоляюще, не веря до конца тому, что он сказал. Неужели он позволит ей остаться рядом с дочерью? Она вцепилась в его руку и заговорила судорожно срывающимся голосом:
— Рауль, ты хочешь, чтобы я уехала, но ведь это неправильно, ты же сам видишь. Ей нужна мама.
— Да, мама ей нужна. Но вот ты…
— Ты все еще считаешь меня преступницей, но это неправда. Да будь это и правдой, Кончите все равно нужна мать, ее собственная родная мать! Не Мерседес, не Химена, не любая другая, а я! Ее настоящая мать! Позволь мне стать частью ее жизни, Рауль, она нуждается во мне!
— Ты просишь слишком многого…
— Нет, если ты действительно думаешь о ней! Если ты просто мстишь, тогда другое дело, но, если ты хочешь Кончите добра, позволь мне быть с ней!
— Мне надо подумать.
— И как долго?
— Я не знаю. Сколько понадобится. Одна часть меня хочет войны…
— А другая?
— А другая очень боится, Саманта, что ты принесешь нам несчастье.
— Как я могу желать плохого моему собственному ребенку? Я буду осторожна, Рауль. Предельно осторожна. Ты сам скажешь, когда будет можно. Я буду подругой ее отца до тех пор, пока ты сам не скажешь ей правду.
— На это может уйти много времени.
— У меня в запасе целая жизнь. Разве есть что-то более важное?
— Хотелось бы верить. Вот что: я обдумаю все как следует и поступлю исключительно в интересах Кончиты. Не в твоих, Саманта. А теперь, будь добра, перестань терзать мою руку.
Она в смущении выпустила его и увидела, что от ее пальцев на его коже остались следы.
— Прости. Я потеряла голову…
— Как обычно. Ладно, у тебя был трудный день.
Не то слово, однако она ни на что этот день не променяла бы. Некоторое время Саманта сидела на ступенях. До нее доносился приглушенный разговор Рауля и Химены. О чем они говорят? Двери распахнулись, Рауль снова выглянул и с некоторым подозрением посмотрел на нее. Она утомленно улыбнулась, поднимаясь с крыльца.
— До завтра.
— Подожди, я провожу тебя.
— Я и сама отлично могу дойти!
Рука Рауля обвилась вокруг ее талии. Она ощутила тепло его тела — и его возбуждение! Ему стоит поторопиться к Химене, промелькнула в голове циничная мысль.
— Упрямая женщина! Ты слишком слаба, еле ноги переставляешь.
— И совершенно не расположена к чьему-либо обществу.
Голос Рауля был непривычно мягок, но слова звучали твердо:
— Перестань сражаться со мной. Я не могу отпустить тебя одну в таком состоянии.
— Что, опять репутация?
— Разумеется, ей будет нанесен урон, если ты помрешь на моей земле.
— О, я лучше поползу на четвереньках, чем позволю, чтобы твоя драгоценная репутация так пострадала!
— Теперь я знаю, в кого Кончита такая упрямая. Она, если уж решит что-нибудь сделать, то сделает, хоть ты умри.
Саманта слабо улыбнулась и перестала сопротивляться его помощи. Путь предстоял неблизкий, а мышцы ног болели немилосердно. Давно уже ей не приходилось столько ходить.
Через некоторое время он снова заговорил:
— Тебе было очень тяжко?
— О, да.
— Но ты собираешься повторить пытку?
— Разумеется. Было тяжко, это верно. Но и замечательно. Кончита великолепна. Я обожаю ее.
— Думаю, завтра тебе стоит отдохнуть.
— Но я хочу видеть Кончиту!
— Я знаю. Мне нужно время, чтобы все обдумать.
— А при мне ты думать не можешь?
— Не могу.
— Но я не буду мешать. Я буду играть с Кончитой…
— Саманта, я не просто не могу думать при тебе, я не могу даже сосредоточиться. Просто прими это как факт и передохни завтра. Я же вижу, что с тобой творится. Ты что, хочешь сгореть, не успев ничего добиться?
Он был прав, и Саманта ненавидела его за это. У нее даже дыхания не хватало, и, заметив это, Рауль остановился и осторожно обнял Саманту за плечи. Боясь совершить ошибку прошлой ночи, она напряженно уставилась куда-то в темноту, стараясь никак не реагировать на мягкое прикосновение его пальцев. Он отвел золотистые локоны, упавшие ей на лицо, и сказал мирно и спокойно:
31 
