очень нудно 
8 
Потом бы мы уселись за накрытый мной же праздничный стол. Никаких излишеств типа ресторанов или ночных клубов не предполагалось. Поужинав, Георгий отправился бы в кабинет работать, а я, оставшись одна, прибрала на кухне и в свою очередь занялась бы очередным заказом.
Нарисованная картинка мне категорически не понравилась. А ведь именно так мы и отметили мой день рожденья в прошлом году. Дети были в Москве, у них в этот день был важный экзамен, поэтому они даже позвонить мне смогли только после четырех часов. Но не забыли, и то приятно.
Припомнив это, пренебрежительно фыркнула. Так встречать день рожденья я больше не хочу.
С Романом всё было бы с точностью до наоборот. Это был бы настоящий праздник. Возможно, чересчур помпезный, с огромной горой цветов, подарков, роскошным банкетом в каком-нибудь умопомрачительном ресторане. И, конечно, вечер был бы отмечен какой-нибудь сверхдорогой драгоценной побрякушкой. Но проблема-то в том, что и к подобному празднованию душа у меня не лежала.
А как я хочу? На этот вопрос у меня ответа не было. Хотелось чего-то душевного, нежного и уж никак не сверхторжественного. Но чего конкретно? Не знаю…
Разгорался чудесный денек, и я решила сгонять в магазинчик у поста ГИБДД. Правда, от ожидания неприятностей я до сих пор чувствовала неприятное покалывание в кончиках пальцев, и останавливаться старалась задолго до камер слежения, но всё-таки такой панической дрожи, как прежде, уже не испытывала. Я решила — даже если Пронин и найдет меня здесь, ни за что с ним не уеду. А если он попытается применить один из уже апробированных на мне приемчиков — пусть бережется! Больше я его эгоистичной любви терпеть не буду.
Позвав с собой соседок, для которых подобные поездки были настоящим приключением, завела мотор. Дождалась, когда в машину заберутся принарядившиеся бабульки, и тронула с места.
Приехали мы довольно быстро, я более-менее изучила все пакости, которые готовила водителям эта пьяная дорога, поэтому загодя все их благополучно объезжала. В магазине известила женщин, что у нас сегодня будет небольшое застолье, и спросила, что лучше купить. Ответ был вполне ожидаемым — водки.
Выбрав бутылку «абсолюта» с лимоном, я надеялась только на то, что наши ангелы-хранители не допустят, чтобы вместо нормальной водки нам подсунули бодягу. Оценивающе взглянув на бабулек, решила купить еще и коньяка. К моему удивлению, в этой забегаловке нашелся неплохой армянский коньяк. Видимо, среди отоваривающихся здесь водителей встречались и небедные люди. На закуску я набрала сыру, красной рыбы, копченой колбасы и прочей разной несущественной, но вкусной мелочи.
Приехав домой, бабульки постановили накрыть стол у Веры Ивановны, потому что посуды в доме Ефросиньи было и раз-два и обчелся, но, как я подозревала, потому, что соседки разобрали по себе наиболее стоящие вещи.
И впрямь, едва я пришла с продуктами к Вере Ивановне, как всё стало понятно — у нее на столе красовался вполне приличный довоенный сервиз ленинградской фабрики «Красный фарфор». Похоже, сервиз этот был из закромов хозяйственной Ефросиньи, потому-то баба Нюра с бабой Марусей и потребовали у теперешней владелицы использовать этот антиквариат для всеобщего блага. Не знаю, какими путями он ей достался, но старушка явно гордилась такой красотищей.
Я на всякий случай захватила кроме водки еще и коньяк, не думая, правда, что он может пригодиться. Всё-таки мужиков среди нас не было. И ошиблась. Бабульки лихо распили пол-литра на троих и даже захмелели-то слегка, чуть-чуть. Правда, закуски у них было полно — кроме купленных мной продуктов, они притащили огурчики, помидорчики, разного вида грибы, соленья, варенья, даже пару салатиков настругали. В общем, на нашем довольно большом столе яблоку негде было упасть.
Убедившись, что мои соседки пить умеют и фору мне в этом деле дадут очков в сто, я выставила коньяк, к которому непривыкшие к подобным напиткам дамы поначалу отнеслись настороженно. Но, распробовав, признали, что он вполне даже ничего. Но, исключительно для справедливости добавили: водка всё же лучше. И полезнее она, и клопами не воняет.
Потом они начали петь песни, причем в истинно народной манере, то есть не пели, а голосили. Потом принялись горевать о нашей тяжкой бабской доле. Почему-то больше всех их донимала моя судьба. Хотя я ничего им о себе не сообщила, кроме того, что замужем и имею двух уже взрослых сыновей, они, как звери, каким-то внутренним чутьем учуяли, что я несчастлива.
8 
