Последние отзывы

  88  

– Тише! Замолчите все!

– Тишина! – приказал Николай.

Он стоял белый, как снег, и смотрел на меня, зажатую в руках Владимира, как в тисках.

– Тихо, я сказал! – повторил Владимир. – Мы сейчас с ней уйдем, и никто нас не тронет, если хотите увидеть ее живой. – Он дышал легко. Тренированный, блин!

О, как я была зла. Он потащил меня к выходу, продолжая целиться пистолетом мне куда-то в бок.

– Видишь! – сказал Николай, словно, как обычно, хотел показать, что, мол, я опять напортачила. И сделал шаг мне навстречу.

– Не шевелись даже. Я так понял, ты жену все-таки любишь, да? – Владимир открыл ногой дверь и потащил меня на улицу.

Никто не посмел пойти за нами, все слишком боялись за мою жизнь. Николай в ярости кусал губы. Я увидела, как слезы потекли по его лицу.

– Тебе, Оля, сейчас придется вести машину, – сказал Владимир. – Прямо у меня на коленях, круто, да? Снова мы с тобой будем практически близки.

– И не надейся, – пробормотала я, напряглась всем телом и… со всей бабьей дури ударила Владимира между ног, а затем рванула вперед – сила инерции потащила его вслед за мной, мы упали, перекатились друг через друга, сражаясь за пистолет не на жизнь, а на смерть. Да, как же мне не хватало тренировок! Надо, надо начинать бегать по утрам и вести здоровый образ жизни. Пора, брат, пора! Если удастся дожить до завтра, с завтрашнего дня – на зарядку. Обтирания и водные процедуры. Прогулки по вечерам. Прямо торжественно клянусь.

– Ах ты, сука! – прорычал Владимир, которому, как ни крути, было сложнее, чем мне – запястья-то в наручниках. И хоть он был не в пример сильнее меня, свобода запястий сработала на меня, и я оказалась хоть и в его объятиях, зато с пистолетом в руке. Так мы и лежали, друг напротив друга, задыхающиеся, покрытые летней пылью вперемешку с росой, яростно смотрящие друг на друга, страстно желающие друг другу пропасть в аду. М-м-м, как сексуально!

– Вот это был наш с тобой самый искренний секс, дорогой! – пробормотала я, держа дуло пистолета упертым прямо ему в грудь. – А теперь, если ты не хочешь, чтобы я разбила тебе сердце, медленно поднимайся, убирай от меня свои поганые руки и поворачивайся лицом к стене.

– С-сука…

– Да-да, это я уже поняла! – кивнула я.

Николай вылетел на улицу через секунду и замер в оцепенении. Бьюсь об заклад, не это он ожидал увидеть. Владимир стоял, держа руки за головой, лицом к стене дома. Картина маслом.

– Видишь? – спросила я его, ехидно улыбаясь.

Николай вынул из моих дрожащих рук пистолет, обнял меня, прижал к себе, и мы вместе осели на землю.

– Нет, ну какая падла. Тренировался, видать! – подытожил он с завидной смекалкой.

Я рассмеялась.

Дальше были долгие часы тяжелой работы. Владимир, надежно привязанный за руки и за ноги к колонне его собственного (то есть арендованного) дома, то рыдал, то злился, то умолял нас отпустить его, предлагая разнообразные варианты и заоблачные золотые горы. Говорил, что ему в полицию не с руки, прямо никак нельзя. Отпечатки, мол, сдавать ему не стоит – вредно для здоровья. Могут начаться обострения.

– Что, ищут тебя? Их разыскивает полиция? – хмыкнул Коля, вызванивая своего знакомого следователя. – Теперь не отвертишься.

– Хочешь, я тебе два миллиона заплачу? Прямо сегодня? А? Два миллиона? Три! – выл Владимир. – Можешь не выпускать меня, пока их не получишь.

– Что, ты прям так возьмешь и поверишь моему слову?

– Да! Я поверю.

– Интересно, что же за ним такое числится? – Коля почесал за ухом и продолжил вызванивать знакомого.

Владимира забрали только к утру, несколько попеняв Николаю на состояние, в котором арестованный был им передан. Не могу утверждать, что после моего триумфального освобождения состояние Владимира не ухудшилось. Николай и остальные, пока связывали его, немного переборщили – сбрасывали эмоции. Но я не стала их останавливать в этот раз. Следы наручников несколько охладили мой гуманитарный пыл. И потом – ведь не убили же, в самом деле?

– Это ж какое-то месиво. А нам зашивать?

– Он пытался взять мою жену в заложницы, – пояснил Николай. – Вы же видите, в каком она состоянии.

Я, конечно, подумала, что царапины от крыжовника на моих руках и большой синяк на бедре, оставшийся после падения на бархотки, – не совсем результат нашей схватки с Владимиром. Но потом я решила – что за черт? – из-за кого же я лазила по заборам и падала с балкона. Так что будет только справедливо, если он ответит за это. И я не стала перечить врачам, которых Николай призвал снять с меня побои, – они записали все.

  88