Последние отзывы

  83  

– Ты все еще тут? – спросила я у моего сторожа, глядя на него как ни в чем не бывало. Парень сидел на нашей кровати, ожидал меня, скучал, листал журнал с пистолетами – Колин, конечно же. Увидев меня, он на секунду задохнулся, потом отвернулся, потом против собственной воли снова скользнул по мне взглядом, словно пытаясь проверить, не подвели ли его глаза.

– Нравится?

– Вы зачем?! – Он вскочил и, не глядя, набросил на меня покрывало.

Тяжелая дорогая ткань скользнула по моим плечам и упала на пол. Я стояла и улыбалась.

– Ну что, теперь только осталось сказать мужу, что ты подсматривал за мной после душа.

– Я… вы не… Я не… – паренек принялся заикаться, старательно заматывая меня в простыню.

– Как же вы все меня достали! – воскликнула я. Одним движением рук я скинула это все. – Не прикасайся ко мне. Убирайся из моей спальни. Ты уволен, ты понял? Как тебя зовут? Как фамилия?

– Я должен… я должен был остаться… – бормотал он.

– Я сейчас буду спать, а ты делай что хочешь. – Я легко повернулась и села на кровать. Потом я легла, раскинув руки, и рассмеялась. – Или, хочешь, присоединяйся.

Парень вылетел из комнаты как пуля. Неплохой эффект я произвожу на подрастающее поколение. Секс-бомба? Это вряд ли. Я покачала головой, встала и закрыла дверь на щеколду, порадовавшись тому, что она у нас есть. Парень услышал, подошел и дернул ручку двери.

– Не получится! – рассмеялась я. – Придется выламывать.

– Ну, пожалуйста, – парень чуть не плакал.

– Я просто буду спать. Могу я побыть одна? – строго произнесла я.

Он помолчал, а потом уныло согласился. Я посмотрела на свое отражение в зеркале дверцы нашего большого гардероба – бледная, усталая, все еще красивая женщина с хитрой улыбкой на губах, с темными кругами, с блеском в глазах, с живыми быстрыми движениями. Я нравилась себе, до последней морщины, до последнего шрама от операции. Вся моя жизнь расписана на моем теле, как карта. Я включила тихую музыку природы в стереосистеме – ненавижу эти звуки из колонок, но Коля всегда их держит под рукой. Он любит засыпать под какой-нибудь шум, и если уж я должна выбирать между звуками бесконечных новостей по телевизору или шумом воды и фальшивым чириканьем – предпочитаю чириканье. Прислушалась, потом открыла дверь и выглянула в коридор. Парень сидел – грустный-грустный – на ступеньках.

– Ты в порядке?

– Да, – кивнул он.

– Меня не будить. Если захочешь, можешь на кухне взять сок или пиво – наверняка есть в холодильнике.

– Спасибо, я не хочу, – сказал он.

Я пожала плечами, зашла в комнату, закрыла дверь и тихо, крадучись, подошла к гардеробу. Надела шорты и майку – это дело на три секунды. Обуви не было, пришлось так и вылезать из окна в тапках-шлепках, но они были родные, сто лет ношенные, удобные. Не подвели. Хорошо, что в нашей спальне балкон с балясинами. Слезать с него вполне удобно. Хорошо, что под нашим балконом клумба, а не крыжовник. Бархотки куда мягче. Мне оставалось только надеяться, что звуки поддельной природы замаскируют увесистый «шмяк», который я издала при падении. Темнота была мне на руку. Я прошла по дорожке к калитке, и через несколько минут я снова была в соседском доме.

Что-то все-таки не так с Домиком дядюшки Тыквы. Плохая карма. Было бы правильно теперь его просто снести и выстроить на его месте новый. Впрочем, проблема не в доме. Проблемы всегда с людьми. Дом в ночной мягкой тишине смотрелся уютно и мило. Теплый свет фонарей отражался в темных окнах. Все шторы были плотно закрыты. Только одно окно осталось чуть приоткрытым – случайная недоработка, не проверили. Я остановилась возле него и услышала голос Николая:

– Ты думаешь, я позволю делать из меня дурака?

Дальше раздался звук, заставивший меня подпрыгнуть. Я очень надеялась, что он еще не покалечил Владимира. Ответ был произнесен, но слишком неразборчиво, я не поняла ни слова. Не медля больше, я подошла к входной двери и вставила ключ, который унесла с собой в кармане халата (еще одна недоработочка, надо было меня обыскать!), и аккуратно провернула его, надеясь, что меня не услышат.

– Ты мне все отдашь, ты понял? Если хочешь жить, конечно, – говорил Николай; когда я приоткрывала входную дверь и проникала внутрь, никто меня даже не заметил. Голос у Коли был пугающе спокойный и холодный. Все были слишком поглощены тем, что происходило внутри, чтобы заботиться о внешнем мире. Я бесшумно проскользнула в угол прихожей, откуда мне было видно отражение происходящего – не целиком, но достаточно. Мне было виден Владимир. Я прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать. Он стоял на коленях перед Николаем, все еще с мешком на голове, только теперь его обнаженное тело было перепачкано кровью. Говорил он так, что было страшно предположить, на что сейчас похоже его лицо. Это было ужасно. Я бы ни за что не хотела знать, что мой муж способен на такое. Человек, которого я люблю, оказался способен на многое.

  83