29 
Торри поморщилась.
— Честно говоря, отцу на самом деле нравятся такие машины, но мама — не очень хороший водитель, в чем она, конечно, никогда не признается. О, она отлично ориентируется на дороге, но почему-то у нее вечно возникают проблемы со стенами гаражей, заборами и деревьями.
Джон рассмеялся.
— Мне нравится твоя мать, — сказал он.
— Ты тоже ей нравишься, — тихо ответила Торри, рассматривая джип. — Скажи, как ты оказался на Мысе Ветров? Ты часто делаешь подобные вылазки?
— Я… — Джон замолчал. — Давай сначала примем душ и переоденемся? Уже пора разжигать огонь для барбекю.
— Ты не хочешь отвечать на мой вопрос, — заметила она.
— Это вовсе не такой уж секрет, и я постараюсь объяснить тебе мою… возникающую время от времени страсть к путешествиям, — сказал он. — Но только после еды. Идет?
Она кивнула, соглашаясь.
6
Торри приняла душ и, расчесав волосы, завязала их в хвост широкой серой лентой. Она надела длинную легкую юбку с восточным орнаментом и шелковую майку с большим вырезом и сунула ноги в сандалии.
Послышалась нежная светлая мелодия. Шопен, узнала она. Музыка завораживала, отгоняя беспокойные мысли, но, к сожалению, она кончилась, и не было больше причин оставаться в спальне.
Однако Торренс задержалась еще на несколько минут, уже в который раз задавая себе один и тот же вопрос. Почему ей доставляют такое наслаждение поцелуи мужчины, которому она нужна только для достижения определенного положения в обществе и выгодного вложения денег?
Он все продумал, размышляла Торри, когда привез меня в такое место. Отсюда не сбежишь! Мне остается только запереться в спальне и сидеть там до тех пор, пока он не пообещает отвезти меня домой!
А может быть, объявить голодовку?
Глупости, усмехнулась она, он справится и с этим, а я буду выглядеть полной дурой.
Стук в дверь прервал ее мысли. Торри вздрогнула и сказала:
— Войдите.
Джон заглянул в комнату и нахмурился.
Торри не могла отвести от него глаз: на нем были джинсы и спортивная рубашка в сине-белую полоску. Волосы, влажные после душа, открывали высокий лоб.
— Что происходит? — резко спросил он.
Девушка вспыхнула и опустила глаза.
— Ничего, все прекрасно, — процедила она сквозь зубы.
Джон изучающе взглянул на нее.
— Если ты отдохнула, мы можем сделать следующий шаг.
— К чему? — спросила она и иронически продолжила: — Можешь не отвечать, я сама в состоянии догадаться.
— К тому, чтобы постараться понять друг друга.
— Джон, я должна предупредить тебя, — медленно проговорила Торренс, — что, вопреки моему, казалось бы, богатому опыту, я не сильна в подобных играх.
— А разве мы играем?
— Да, в кошки-мышки, причем мышка — это я.
— Пора бы тебе смириться, Торри, — он насмешливо посмотрел на нее.
— С тем, что ты принуждаешь меня выйти за тебя замуж, используя свой богатый опыт общения с женщинами и бессовестно играя на том, что однажды я неосознанно поддалась физическому влечению? Я прихожу к выводу, мистер О’Кинли, — презрительно сказала она, — что вы ничем не лучше Эндрю.
— Браво, Торри! — Его глаза недобро блеснули. — Ты просто неотразима, когда злишься.
— Господи, хотела же я запереться и не открывать тебе! — воскликнула она в отчаянии.
— Ну, это было бы слишком по-детски, — заметил Джон. — Мне больше нравится, когда ты играешь в открытую. После еды твое настроение улучшится. Погода замечательная, да и огонь уже хорошо разгорелся.
Несмотря на все свои волнения, Торри отдала должное жаркому из говядины и сочным, с аппетитной корочкой сосискам, запивая все это красным столовым вином. На сладкое был слоеный пирог с клубникой, собственноручно приготовленный Грейс.
Теплый, тихий вечер наполнял душу покоем. Торри, потягивая вино, следила, как бледный дымок поднимается в темное небо, сияющее мириадами звезд. Тонкий молодой месяц клонился к западу.
— Ты обещал рассказать мне о своей страсти к путешествиям, — после долгого молчания попросила она.
— Думаю, это началось в детстве, когда я читал Майн Рида, Киплинга, грезил о Килиманджаро, Серенгети, водопаде Виктория. Самой большой моей мечтой было стать следопытом.
Торренс вдруг подумала, что если бы он сказал, что собирался стать клоуном, она удивилась бы меньше.
29 
