Последние отзывы

  34  

— Зато посмотри, какая работа. И потом… могу же я сделать тебе приличный подарок.

— Не в этом дело. Держу пари, что когда ты вошел в ювелирный магазин, такой солидный, одетый с иголочки, продавец сразу сообразил, что их лавочку посетил сам Рокфеллер. Если бы мне так не понравились эти серьги, я заставила бы тебя вернуть их обратно.

У Петера горло перехватило от ее слов. Боже, как он любит эту женщину! В сравнении с ней Ирена — просто голодная пиранья.

— Значит, они тебе нравятся?

— Еще как! Прямо сейчас их и надену! Обожаю тебя.

— А я тебя, — выдохнул он, прижимая ее к себе.

Их взгляды встретились, и он прочитал в ее глазах ласковую иронию.

— Я знаю, что ты обожаешь, Петер Адлер.

Он засмеялся.

— Да. Но разве во мне тебе нравится только это?

— К чему ты клонишь? — насторожилась она. — Тебя что-то не устраивает?

Черт возьми, какая она, все-таки… Все время держится настороже. Почему она так не доверяет мужчинам? Надо попытаться выведать у Франца или Амелии подробности ее жизни.

Но ни за что на свете он не станет расспрашивать об этом Илону — ведь когда речь заходит о ней самой, она сразу замыкается в себе. Даже в постели, расслабленная, размягченная…

Он нагнулся, чтобы поцеловать ее, но Илона ловко увернулась.

Похоже, она чем-то встревожена. Но чем? Непонятно.

— Мы опаздываем, — сказала она сухо. — Пора ехать.

Что ее расстроило?

Петер пожал плечами и последовал за ней. Сейчас у него нет времени решать эту загадку. К тому же Илона — слишком сложная натура, и понять ее непросто. Нужна достоверная информация. И он получит ее. Сегодня же…

— Это невероятно. — Выйдя из церкви, Франц тотчас же впился шутливо-подозрительным взглядом в лицо крестной. — Что ты сделала с нашей дочкой, Илона? В последнее время она все время капризничает. А стоило тебе взять ее на руки, и малышка сразу же успокоилась.

Илона довольно улыбнулась.

— Ты не знаешь женщин, дорогой. Дело тут не во мне, а в моих новых сережках. Видишь, она с них глаз не сводит? А как ты их находишь, Амелия?

— Просто прелесть! Откуда они у тебя?

— Петер подарил. — Илона оглянулась, ища глазами возлюбленного. — Хороши, правда? Но это стразы.

— Ты уверена? — Амелия недоверчиво покачала головой. — У мамы есть бриллиантовые сережки, точно такие же, как эти. Хочешь, спросим у нее. Они с Артуром разговаривают со священником, сейчас подойдут.

— Боюсь, что ты ошибаешься, Амелия. Зачем Петеру меня обманывать? — Илона склонилась над крестницей, мирно посапывающей у нее на руках. — Правда, крошка?

— Увы, это не обо мне!

Все трое обернулись и дружно расхохотались. К ним подошла красивая полная дама — мать Амелии.

— Вот это да! — глаза Франца заблестели, и Илона подумала, что ревность Амелии была не столь уж безосновательной. — Какая легкая у вас походка, Изольда!

— О, Франц, посмотрели бы вы на меня лет… несколько назад, — вздохнула Изольда. — Нас с Амелией принимали за сестер. Впрочем, хватит болтать. Илона, отдайте внучку бабушке. Пора ехать пить чай к счастливым родителям.

Она поискала глазами мужа. Седоволосый красавец в костюме серебристо-серого цвета тут же отделился от группы непринужденно беседующих гостей.

— Артур, последи, чтобы никто не ускользнул. Илона, зовите своего спутника…

Илона огляделась, — Петер стоял чуть поодаль, не сводя с нее глаз. Ей стало не по себе — и там, в церкви, она постоянно ловила на себе этот странный, напряженный взгляд.

Чаепитие у Бауэров затянулось, превратившись в обычную светскую вечеринку с застольной болтовней, шутливыми поздравлениями, тостами-экспромтами. Поэтому Петер с Илоной сели в машину уже в шестом часу вечера.

— Теперь я знаю, кто изображен на картине, что висит над кроватью Франца, — выпалил он, заводя автомобиль. — Тебе позировала Амелия!

— Картина? Какая картина? О, боже! — Илона не сразу догадалась, о чем идет речь, а потом звонко расхохоталась. — Ну конечно, Амелия, кто же еще? — Петер так надавил на газ, что машина буквально прыгнула вперед. — А ты думал, что это ее муж? — Он, не отвечая, утвердительно кивнул головой. — Что ж, мне нравятся ревнивые мужчины, — многозначительно улыбнулась Илона. — Мы, женщины, знаем, что все ревнивцы, как правило, страстные любовники. Вот и Амелия жалуется на Франца. Ой, потише, пожалуйста…

Он послушно выровнял руль.

  34