Последние отзывы

  132  

Треан же с трудом осознавал победу, и даже свои раны, пока они продолжали кровоточить. Он приказал своему оруженосцу перебинтовать грудь и заставил себя подождать для достаточной регенерации, чтобы остановить потерю крови.

Треан не чувствовал боли, потребность овладеть Беттиной подавляла её. Теперь, когда он мог утвердить свои права на Невесту без последствий, ничто не будет стоять у него на пути.

Ничто и никто. И менее всего Каспион Охотник.

— Будь осторожна, женщина. Однажды лимит моего терпения будет исчерпан. И ты убедишь меня, что хочешь его, как никого другого. — После прошлой ночи Треан надеялся, что они достигли взаимопонимания.

Может ему только показалось, что она переживала за него во время битвы; может он желал этого так сильно, что вызвал в своем сознании видение. Неужели он никогда не добьется Беттины?

Возможно, не её любви...но после сегодняшней победы, она принадлежала ему по праву. Я почти выиграл этот турнир.

— Это не так, — ответила Беттина. — Я уже объясняла тебе, почему чувствую себя так плохо. Я не могу заниматься любовью с мужчиной, который убьет моего лучшего друга.

Лучшего друга? Возможно ли?..

— Я очень переживала сегодня ночью, — полным отчаяния голосом, сказала Беттина. — Я не смогу пройти через это еще раз! — Она потерла лоб, сдвигая свою маску, и в этот момент, его сердце предательски дрогнуло.

Черт!

— А если я скажу тебе, что есть способ, чтобы и Каспион, и я выжили завтра? — выдохнув, спросил Треан.

— Как? — Беттина перестала пятиться. — Это возможно?

— Уступишь ли ты мне сегодня ночью?

— Скажи мне, как! — бросилась она к нему.

— Я нашел лазейку в правилах. Я все объясню, позднее… я слишком сильно хочу тебя, и едва себя контролирую. Ты доверяешь мне?

— Можешь ли ты поклясться мне, что вы оба останетесь живы?

— Клянусь.

— И ты, и Кас уцелеете?

— Да. Теперь ты уступишь...

Беттина бросилась в объятия Дакийского, обвиваясь вокруг него, целуя его лицо. Руками она стиснула его раненую шею, а грудью прижалась к егопе ребинтованной груди; но Треан не чувствовал ничего, кроме удовольствия.

* * * * *

Впервые, с того момента как начался этот ужасный турнир, у Беттины появилась надежда. Дакийский сказал ей, что и он, и Каспион останутся живы. А он не мог лгать.

— Я верю тебе, вампир. Я доверяю тебе.

Когда он переместил её на постель, Беттина засмеялась ему в губы.

Треан усмехнулся в ответ.

— Моя очаровательная Чародейка. Все будет хорошо. — Сняв с нее маску, Треан убрал её к себе в карман.

— Ты так добр ко мне, Дакийский.

— Зови меня Треан.

Беттина убрала темную прядь волос со лба вампира, осознавая, что смотрит на него мечтательно.

— Треан.

— Я буду защищать тебя, Бетт. Не будет королевы более почитаемой, чем моя. — Даже когда он говорил нежные обещания, чувствовалось напряжение, излучаемое его телом. — Завтра ты станешь моей женой. А сегодня я сделаю тебя своей навсегда. Навечно. — Треан прижался к губам Беттины в яростном поцелуе.

Я действительно собираюсь заняться любовью?

Первое знакомство со страстью только разожгло её любопытство.

Встретив его ожесточенный поцелуй, Беттина вспомнила, как член Дакийского пульсировал под её языком. Почувствует ли она что-то похожее, когда он будет внутри нее? Она вспомнила ощущение горячего семени вампира на своей руке, и как он кончал себе на живот. Когда их языки сплетались в страстном поцелуе, Беттина представляла себе, как сперма Дакийского разливается глубоко в её теле, заполняя её. Чародейка стала влажной лишь от одной мысли об этом.

Поцелуи Дакийского становились более требовательными, заставляя Беттину позабыть обо всем. Между чувственными атаками на её рот, вампир начал раздевать свою Невесту. Она нетерпеливо ему помогала. Беттина выгнула спину, помогая ему снять с нее сорочку. Подняла руки, позволив ему обнажить её грудь. Приподняла бедра, когда он срывал с нее трусики.

Когда он оторвался от нее, чтобы снять свою одежду, Беттина открыла глаза и увидела, что он снял с нее все, кроме драгоценностей.

Как только Треан вернулся в постель, она заметила раны, покрывающие тело её могучего воина. Его грудь была крепко перевязана бинтами.

— Очень больно?

  132