71 
Но Рун не наслаждался произошедшим.
Никс описывала Mшriшr, как чистое зло, скопище монстров и дьяволов. Эта коварная Валькирия уже давно вступила в союз с феями; получается, она не считала красавицу Маг монстром?
Сиан с Блейсом переместились с поля боя к остальным, их лица были серьезными. Никто не будет отмечать случившееся, как победу.
Рун вернул на место свой лук.
«Интересно, почему Орион просто не уничтожил это измерение своими руками».
Милостивые боги, он сказал это всем остальным?
Видимо, да. В этот момент материализовался Орион, сверля Руна своим сверхъестественным взглядом. Сегодня Ликвидатор принял вид демона, такого же ужасного, как близнец Сиана — Гурлав. Ростом больше трех с половиной метров, Орион был покрыт чешуйчатой кожей, имел два ряда рогов и сочащиеся клыки. Но его леденящие душу черные глаза остались прежними.
«Эта демонархия имеет стратегическое значение и преисполнена ресурсами. Питаешь ли ты еще какие-нибудь сомнения, лучник?»
Изображая беспечность, Рун пожал плечами.
«Нет, мой повелитель. Если мои обязанности здесь исполнены, то я покину вас».
«Да, конечно», — ответил Орион, демоническое выражение его лица ни о чем не говорило.
Рун испытал соблазн вернуться к Джозефине, но не мог предсказать того, как себя поведет. Он сможет возобновить охоту на Никс не раньше, чем на Новый Орлеан спустится ночь. Оставалось только одно.
Он переместился к Дриадам, своему любимому ковену нимф. Они жили в дупле дерева, огромного, как многоэтажный дом. У каждой нимфы имелось собственное жилище, свое «гнездышко». Они растянулись внутри ветвей по всему дереву. Основным местом сбора был бар возле основания ствола.
Когда Рун появился внутри, нимфы поприветствовали его. Все они разгуливали топлес, их тела были декорированы рисунками листьев. А драгоценности из янтаря служили украшением.
Остальные присутствующие мужчины нахмурились, понимая, что Рун только что отправил их в запас.
— Ну, привет, голубки.
Рун одарил нимф своей коронной усмешкой. И они столпились вокруг него, надеясь быть выбранными.
Это именно то, что нужно! Он уже трахнул большинство из них, а значит, они жаждут повторения.
Джозефина же проснулась ночью в его постели с единственным вопросом: «Ты действительно позволишь мне уйти?»
Здесь Рун был лучшим и самым желанным для любой женщины, жаждущей удовольствия. Здесь он мог беспокоиться только об одном: решить, кого из нимф почтить своим членом.
Запасной вариант? Не для этих красоток.
Глава 29
— Рун? — позвала Джо, в одиночестве проснувшись в его постели.
Она попробовала пошевелить руками и ногами.
Полностью исцелилась! Пора возвращаться в Новый Орлеан.
Тем не менее, Рун не ответил. Она поднялась, осматривая свои многочисленные повязки. Темный фей заботился о ней. Где же он?
Джозефина проверила все комнаты, которые он ей показывал. Никаких признаков Руна. Она смутно припоминала, что разговаривала с ним, когда испытывала сильнейшую боль, но не помнила о чем.
Пока он не вернется, она снова поймана в его доме, как в ловушке. А значит, Тед оставался без защиты, под контролем той злобной суки. Джо содрогнулась, вспомнив, как Никс хрустела ее костями, словно сухими веточками.
Валькирия хотела, чтобы Джо шпионила за каким-то парнем по имени Орион и докладывала ей о нем. Никс сказала, что он во многих отношениях влияет на жизнь Джозефины. Возможно, это правда, но Джо не имела ни малейшего представления о том, кто он такой.
Пытаясь осмыслить тот бой, Джозефина направилась в ванную. Пока она разматывала слои бинтов, ее сознание наполнялось воспоминаниями. Рун использовал ее как приманку для Никс! А еще он спас ее в конце. Почему бы еще Валькирия прекратила убивать Джо в середине процесса?
Рун орал, пока Никс пытала ее... словно отчаянно желал спасти Джо. Словно ему было не наплевать на нее.
Она осмотрела свое обнаженное тело. Ее покрывали черные руны. Он кропотливо начертал на ней символы своей собственной кровью.
Этим восхитительным нектаром.
Кончиками пальцев Джозефина проследила каждый символ, обожая отметки Руна на своей плоти. За несколько дней она бы самостоятельно исцелилась, но он не знал об этом. Джо вспомнила его панику, и звеневший в голосе страх.
71 
