Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
94 
– Правда.
– Он великолепен! Ничего подобного раньше не видел.
– Ты будешь приходить сюда?
Он был поражен спокойствием ее голоса. Обычно она говорила экспрессивно, многословно, словно слова запаздывали и не справлялись с количеством историй, которые она собиралась рассказать.
– Он обошелся тебе в целое состояние, да?
– В половину реальной стоимости. Два миллиона долларов… наличными.
– Это чудо!
– Я хотела защитить себя от игры: обладать чем-нибудь таким, что не исчезнет со стола, по крайней мере в течение ночи. Мне это не удалось. Я проиграла…
Ален замер.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я только что продала его.
Он почувствовал, как к горлу подкатил комок. Она пошла по аллее медленным, шаркающим шагом, опустив вниз руки.
– Я возвратилась в казино. Впервые в жизни я забыла свой талисман.
Их обгоняли обнявшиеся птичьи пары. Это была волшебная ночь: теплая, нежная, когда такой кажется вся планета. Он обнял ее за плечи.
– Хадад подстерег меня, и я все проиграла. Он был здесь и оскорбил меня. У меня ничего больше нет: ни драгоценностей, ни мехов, ни машин, ни дома. Не за что купить даже коробку спичек. Дом выкупили за пятьсот тысяч те, кто вчера продал его мне за два миллиона. Я потеряла их за один банк. И вот я здесь… Тысяча лис на моих лужайках пьют мое вино и жрут мою пищу. Ни один из них не протянул мне руку помощи, не предложил ни цента. Они сделали вид, что не верят мне. Гольдман рассмеялся мне прямо в лицо. Я столько раз выручала его, что он до сих пор не может рассчитаться. Твари!..
Ален притянул ее к себе.
– Надя… Сколько тебе надо? Сколько? Надя?
Она взяла пальцами его за подбородок и нежно поцеловала в губы.
– Ален, мне уже ничего не надо. Спасибо! Ты единственный, кто не оставил меня.
Она высвободилась из его объятий, горько улыбнулась ему и бросилась бежать в направлении обрыва. Ален все понял.
– Надя!- закричал он.
Она побежала еще быстрее, и Ален увидел, как, раскинув в стороны бутафорские крылья райской птицы, Надя бросилась вниз.
Эхо донесло до него глухой и страшный звук разбившегося тела.
Глава 26
Каждый месяц, 28 числа, Оливер Мюррей, как молитву, совершал один и тот же ритуал: в девять утра он появлялся в штаб-квартире банка «Бурже», чтобы подписать документы на получение денег для выплаты заработной платы 60 000 рабочих и служащих фирмы «Хакетт». Обычно его принимал Абель Фишмейер. Оливера тошнило от его дорогих костюмов, его высокого роста, притворно-учтивых манер, цветущего, преуспевающего вида, панибратского отношения к себе. В течение пятнадцати минут, которые требовались для оформления документов, каждый старательно демонстрировал другому, насколько он рад его видеть. Мюррея вполне бы устроили строгие деловые отношения, но Фишмейеру, казалось, доставляло удовольствие расспрашивать его о жизни, интересоваться здоровьем жены…
– Мистер Фишмейер ждет вас, мистер Мюррей,- мило улыбнувшись, сказала секретарша.
Не меняя каменного выражения лица, Мюррей вошел в кабинет, который своим видом мог ошеломить любого посетителя, но только не Мюррея: невероятно далеко от входа, у противоположной стены, находился стол, пол покрывали ковры с таким высоким ворсом, что в нем тонула обувь, изысканность мебели сковывала посетителя, бар, заполненный дорогостоящими спиртными напитками, стереосистема, как будто у серьезного банкира есть время слушать музыку…
– Рад вас видеть, Оливер! Как дела?
От Фишмейера исходил запах дорогой туалетной воды. С чувством отвращения Оливер пожал ему руку. Как только рукопожатие закончилось, Мюррей тут же достал из портфеля бумаги и положил их на стол.
– Как ваша печень, Оливер?
– Печень меня меньше всего беспокоит, мистер Фишмейер.
– Разве? Вам нужно взять отпуск. Вы плохо выглядите. Придется вывезти вас за город. Вы играете в гольф?
– Нет.
– Жаль… Миссис Мюррей хорошо себя чувствует?
– Прекрасно, спасибо.- Резким жестом он показал на документы, лежавшие на столе.- Я тороплюсь! Будьте любезны подписать.
Фишмейер вышел из-за стола и сел в кресло для гостей.
– Садитесь, Оливер.
Мюррей сел в кресло, и оно до макушки поглотило его тщедушное тело.
– Вынужден вас огорчить, Оливер… «Бурже» не может выдать вам деньги на зарплату.
Мюррея словно катапультой выбросило из кресла.
– Что вы сказали?
Фишмейер сделал успокаивающий жест рукой, но дежурная улыбка слетела с его лица.
94 
