97 
— Интересно, удалось ли мистеру Мартину подстрелить пустельгу? Похоже, он уже поджидает нас дома. Ну что ж, будем надеяться, ему повезло.
— Ну, милорд, — мрачно заметил Шард, — держу пари, ему повезло, если он хотя бы увидел их! Уж он-то не промахнется! Чертовски хороший стрелок ваш мистер Мартин, вот что я вам скажу!
Слова эти еще не успели слететь с его губ, как одинокий выстрел, прогрохотавший, казалось, над самыми головами лошадей, заставил его вздрогнуть. У Шарда вырвался сдавленный крик. Серые испуганно заржали и понесли. Прежде чем слуга понял, что же произошло, он увидел болтавшиеся поводья, а эрл повис у него на плече.
Серые бешено неслись вперед, и хотя Шарду в конце концов удалось подхватить поводья, удержать их было не в его силах, ведь другой рукой он мертвой хваткой вцепился в хозяина, дрожа от страха, что тот вот-вот вывалится из подскакивающего на ухабах экипажа. Несколько томительно долгих мгновений Шард был уверен, что господин его мертв, пока тот, наконец, с трудом подняв руку, не попытался высвободиться.
— Придержи лошадей! — едва слышно прошептал он. — И отвези меня домой! Видит бог, как я нуждаюсь в этом! — Сунув руку за отворот сюртука с левой стороны, он поднес ее затем к затуманившимся глазам. Перчатка была ярко-багровой от крови. — Да, видит бог, я нуждаюсь в этом! — повторил эрл.
Глава 16
Он пришел в себя, когда кто-то будто издалека настойчиво окликнул его несколько раз:
— Жер, старина! Жер!
Голос жужжал, как назойливая муха, невероятно его раздражая. Потом кто-то совсем рядом радостно воскликнул:
— Он жив!
Это замечание показалось Жервезу настолько глупым, что он решился наконец открыть глаза и посмотреть, кто же это кричит. Но вначале ничего не увидел, потому что с ног до головы его окутывал какой-то странный туман, только почувствовал, как ему подняли голову и что-то холодное коснулось его губ. Кто-то уже другим голосом, не столь нетерпеливым, как первый, скорее твердым и решительным, велел ему открыть рот. Непонятная слабость, сковавшая все тело, вдруг овладела Жервезом, и он понял, что такое напряжение ему не по силам. Но приказ повторился. Тогда он решил, что спорить глупо, куда проще выполнить то, чего от него хотят, и с трудом открыл рот. Ему велели пить. Тут Жервез возмутился и уже собирался высказать все, что думает о таком бесцеремонном с ним обращении, как вдруг рот его наполнился каким-то едким на вкус варевом, так что пришлось проглотить, чтобы не захлебнуться.
— Не валяйте дурака! — через силу выдохнул он.
— Выпил! Он приходит в себя! Вот это правильно, Жер! Очнись, старина! — раздался радостный крик. Жервез наконец-то узнал этот голос — он, вне всякого сомнения, принадлежал виконту Улверстону. Окутывавший его туман тоже понемногу начал рассеиваться, так что в конце концов он рассмотрел и лицо друга. Только ему показалось немного странным, что увидел он его над собой.
— Вот так денди! — произнес Улверстон. — Ну же, приди в себя, дружище!
Похоже, виконт почему-то отчаянно нуждался в его помощи, но при этом какие-то непонятные обстоятельства мешали ему высказаться яснее. Жервез вдруг понял, что у него почему-то нет сил даже протянуть руку, не то чтобы встать, и почувствовал некоторое облегчение, когда кто-то другой непререкаемым тоном приказал:
— Умоляю, не разговаривайте с ним, милорд! Он очень быстро оправится, только оставьте его в покое!
Подумав, что это, вероятно, самое здравомыслящее замечание, которое он когда-либо слышал, эрл с трудом разлепил тяжелые веки и увидел, что склоненное лицо Улверстона куда-то исчезло и его место заняло лицо мисс Морвилл. Похоже, ему на лоб положили влажную салфетку со слабым ароматом лавандовой воды. Стало на редкость приятно, но и несколько неловко из-за того, что она обтирает ему лицо, будто он маленький ребенок. Эрл слабо запротестовал:
— Вы не должны! Не понимаю, что…
— Вам и не надо ничего понимать, милорд! Лежите тихо, и все будет хорошо, — пообещала мисс Морвилл голосом, который почему-то сразу напомнил ему о его няне. Словно повинуясь привычке, Жервез послушно закрыл глаза.
Он мечтал только о том, чтобы вновь ускользнуть в прохладную тьму, из которой его вытащил настойчивый голос Улверстона, но она не возвращалась. Стало ясно, что он лежит в кровати, и вскоре Жервез догадался, что это его собственная постель в Стэньоне, а не койка в казарме где-то на юге Франции, как ему вначале подумалось. Он услышал, что мисс Морвилл велит Турви потуже затянуть повязку, потом почувствовал, как его осторожно переворачивают, и острая боль пронизала его левое плечо. Голос Улверстона с тревогой спросил:
97 
