75 
Мартин самодовольно хмыкнул:
— Да уж, представляю себе! Все дело в том, что, не кажется ли тебе… Может, мне лучше с ней поговорить?
— О чем? Ни в коем случае! Пусть все остается, как есть!
Явно почувствовав облегчение, юноша схватил графин с вином и до краев наполнил бокал.
— Тогда, может быть, мне стоит просто извиниться?
— Только еще больше смутишь бедняжку.
— Может, ты и прав. — Мартин одним глотком опрокинул бокал и с размаху отставил его в сторону. — Жаль, что этот твой серый поранился! — вдруг бросил он. — Чертовское невезение! Как это ему удалось?
— Да, и как это мне подвезло так по-дурацки свалиться! — подхватил эрл, не сводя с него глаз.
— Ах вот ты о чем! Ну, это как раз просто! Раз в жизни каждому может не повезти! Но твой серый… У меня просто нет слов! Вот бы с ним поохотиться! Уж я бы не дал ему так глупо пораниться ни с того ни с сего!
В этот момент к ним подошел виконт, и разговор стал общим.
Вскоре джентльмены покинули столовую и присоединились к дамам, которые никак не могли решить, во что бы поиграть, так как графиня объявила, что сегодня ее не тянет к картам. Вместо этого она пожелала послушать музыку и попросила Марианну сесть за фортепьяно. Та, очень встревоженная и смущенная, принялась отказываться и уверять, что игра ее далека от совершенства. Но графиня настаивала, поэтому девушка бросила умоляющий взгляд на мисс Морвилл, которая не замедлила откликнуться на ее молчаливый призыв, поднялась со своего места и сказала:
— Я уверена, леди Сент-Эр с удовольствием послушает, как вы поете, Марианна. Так что, если позволите, я буду рада вам аккомпанировать.
Это было не совсем то, чего хотелось бы Марианне, но, поскольку голос у нее был очень милый, и к тому же она довольно долго брала уроки пения, она не стала больше спорить и очень скоро выбрала сонату Гайдна. Сопровождаемая подругой, девушка направилась к инструменту и порадовала общество двумя прелестными балладами. А после этого ее уже не пришлось долго уговаривать исполнить дуэт вместе с лордом Улверстоном. Их голоса сплелись в один, а затем обнаружилось, что их вкусы и музыкальные пристрастия тоже совпадают. И если один из присутствующих не получил никакого удовольствия от этого очаровательного представления, то остальные искрение им наслаждались. Графиня увлеклась до того, что принялась отбивать ногой такт и вполголоса подпевать.
Этим вечером общество разошлось довольно рано. Дамы отправились спать сразу же после того, как были прочитаны молитвы. Эрл позвал виконта сыграть партию в бильярд, а Мартин, к их величайшему удивлению, увязался за ними. Он был настолько любезен, что занялся шарами. Лорд Улверстон бросил на него благосклонный взгляд, а чуть позже даже украдкой шепнул эрлу:
— Похоже, ты входишь в милость!
Жервез улыбнулся:
— Я же говорил, что по развитию он недалеко ушел от ребенка. Думаю, теперь станет легче.
— Ничуть не удивлюсь, если все это окажется обычным спектаклем, — саркастически пробурчал виконт.
На следующее утро и мисс Морвилл, и мисс Болдервуд обе получили письма от своих матушек. Письмо для мисс Болдервуд из Виссенхерста принес грум. Леди Болдервуд уже позволили выходить из комнаты, и она просила дочь вернуться домой как можно скорее. Что же касается двух исписанных мелким почерком листков, полученных мисс Морвилл, то было похоже, Друзилле тоже вскоре придется покинуть Стэньон.
Озерный край конечно же великолепен, сообщала ее матушка, но в Грета-Холл слишком много Колриджей, а миссис Колридж и ее отпрыск временно живут вместе с Саутси. Миссис Морвилл писала также, что бедной миссис Колридж трудно заботиться о джентльмене, если он поселится в Хайгейте. Мистер же Саутси внезапно обнаружил, что его несчастный шурин последние несколько лет увлекается лауданумом и поэтому с отчаянием думает о том, что вскоре забота о детях может лечь целиком на его плечи. А ведь он и так платит за учебу Хартли в университете и, кроме того, послал Дервента в частную школу в Эмблсайде. Сара, самая младшая из троих, развита не по годам, считала мать Друзиллы, а вот насчет Хартли она опасается, не унаследует ли он отцовскую неуравновешенность. Мистер Морвилл, говорилось далее в ее послании, с прискорбием обнаружил, что мистер Саутси очень далеко отошел от тех идеалов, которым поклонялся в юности, что лично ее ничуть не удивляет. Единственное, что она не может понять, так это то, как он умудряется писать свой труд, когда дом переполнен.
75 
