Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
52 
Сью подошла к дяде и обхватила его руку своими пальчиками.
— Ты ведь поможешь мне, дядя Ник? — сказала она своим звонким детским голоском. — Моя мама говорила, что это очень важно — верить в чудо.
Ковбой сидел в полной темноте, обхватив голову руками.
Он видел свою сестру так ясно, словно она была рядом с ним, ее задорное личико, которое стало необычайно серьезным, когда девочка пришла попросить своего брата написать письмо Санта-Клаусу.
— Я не хочу, — заявил ей тогда Ник, отталкивая руки, протягивающие ему бумагу и ручку.
Он хотел убежать, но Лиззи схватила брата за руку и затащила в дом.
— Мама сказала, что ты должен это сделать. Ей нужно знать, чего ты хочешь.
— Она знает, чего я хочу, заупрямился Ник, сунув руки в карманы.
Лиззи посмотрела на него с пониманием. Она догадалась, что он имел в виду: Ник хотел, чтобы его отец вернулся домой. Он хотел этого больше всего на свете. Девочка обняла брата.
— Она не может заставить его, Ник. И я не могу.
— Но я хочу… мне нужно!.. — Голос мальчика сорвался. Он засопел и отвернулся, смахивая слезы.
В праздники было еще хуже, потому что каждый раз он говорил себе: «Может быть, теперь…» или «Вот, сейчас…»
Ник вытер нос рукавом, выпрямился и сказал:
— Я буду лучшим отцом, чем он, Лиззи.
Глубокие карие глаза десятилетней девочки смотрели на него с недетским пониманием. Потом Лиззи улыбнулась.
— Я знаю. Я верю в тебя, Ник!
Хэлен делала все, что могла. Она пыталась выглядеть веселой и уверенной. Она пыталась не думать о Николасе.
Теперь девушка видела его очень редко. Все сообщения она передавала Лэнджу через девочек. После того разговора в конюшне Хэлен не встречалась с ним лицом к лицу. Когда Сью сказала, что пойдет в сторожку к дяде, Хэлен подумала, что Николас может отправить племянницу обратно домой.
Но Сью вернулась не сразу. По утверждению девочки, дядя не выпроводил ее. Напротив, он был очень ласков и рад поболтать с ней.
Каждое утро Ник, покормив скот, уезжал неизвестно куда до поздней ночи. Вероятно, горько подумала Хэлен, чтобы избежать их возможных визитов. Так повторялось несколько дней.
Накануне Рождества в полдень Сью снова пошла к дяде. Она вернулась через час.
— Николас у себя? — небрежно спросила Хэлен.
Сью кивнула головой.
— Он помогал мне писать письмо Санта-Клаусу.
О, господи!
— Я не думаю… — начала было Хэлен, представляя себе разочарование ребенка. Черт бы побрал этого Николаса Лэнджа!
— Он сказал, что сам обо всем позаботится, — уверенно заявила Сью.
Хэлен молила Бога, чтобы уверенность девочки не оказалась напрасной. Может быть, Ник действительно что-нибудь купит в городе в подарок Сью. Может быть, он даже придет на празднование Рождества…
Но сама она не собиралась просить девочек приглашать Николаса. Если он откажется, это может их обидеть. А если он откажет ей, подумала Хэлен, то она всегда сможет принести девочкам объяснение, вроде «Никто за него не будет работать».
В этот вечер, после того как девочки пошли спать, Хэлен спустилась к сторожке. Николаса не было. На следующий день, в Сочельник, в полдень, она снова заглянула к нему, но ковбоя опять не оказалось на месте.
Хэлен пришло в голову, что Лэнджа могли пригласить куда-нибудь на ужин. Хотя вряд ли Николас согласился бы. Но она могла и ошибаться!
В конце дня небо заволокло низкими свинцовыми тучами. Дотти развела огонь в камине и зажгла свет. Хэлен с Пэтси начали готовить ужин.
Пошел снег.
Сквозь снежную завесу Ник увидел золотистые отблески в окнах Большого дома. На поворотах грузовик скользил и буксовал. Николас понукал машину, словно необъезженного мустанга.
— Ну, давай, давай! Только не заглохни сейчас!
Обратный путь из Дуранго был жутким. Снег шел с самого утра все сильнее и упорнее, пока Николас ехал на восток. К вечеру ветер усилился, грозя метелью.
Лэндж мог остановиться у любого из знакомых. По всему шоссе у него были друзья, приятели Юлиуса и масса людей, которых он знал. Однако он продолжал ехать вперед, гоня машину как можно быстрее. Он должен успеть. Это очень важно.
Наконец Николас с трудом завел грузовик во двор, подъехал к конюшне и выключил мотор. Валил снег, мгновенно уничтожая следы, холодный ветер жег лицо. Ковбой пониже надвинул шляпу и начал разгружать машину.
52 
