Последние отзывы

  5  

— Миссис Хэнниген — очень хорошая женщина, — заметил Лайем, поднимая свой стакан и подозрительно рассматривая его. — Но, к сожалению, она не умеет готовить приличный чай.

Эмма решила покончить с пыткой как можно скорее. Она сделала несколько торопливых глотков и, закашлявшись, опустила стакан на поднос.

— Итак, мы собирались поговорить о Конноре…

— Да. — Лайем, отпив немного чая, слегка скривил губы. — Что же он натворил?

— Что натворил? — Эмма вскочила с кресла и принялась нервно расхаживать по комнате. — Да. Коннор натворил кое-что, и я едва не ударила его. Ведь он унизил меня. И даже не понял, каким образом. Говорю вам честно, преподобный Лайем, впервые в жизни я была так рассержена, а он даже не заметил этого. Понимаете?

Эмма описывала круги по комнате, в то время как Лайем поворачивал голову из стороны в сторону, следуя за девушкой взглядом. Он буквально кожей чувствовал ярость, прорывавшуюся в ее голосе.

— Вы захотите ударить и меня, если я скажу, что не понимаю, в чем дело?

Шумно выдохнув воздух, Эмма остановилась у широкого окна, выходящего на тенистую лужайку. Легкий ветерок шевелил листья магнолий, двое мальчишек бежали куда-то с бейсбольными битами…

— Извините. Он просто идиот, — Эмма повернулась к священнику. — Я имею в виду Коннора.

— Совершенно верно, — к удивлению Эммы согласился Лайем. А его улыбка сотворила чудо — ярость Эммы мгновенно улетучилась. — Увы, все мои братья — глупцы, — осекшись, он тут же поправился, — может быть, за исключением Брайена, который, вовремя спохватившись, успел удержать Тину. Но Коннор и Эйден? — Лайем покачал головой. — Настоящие идиоты. Правда, частично их поведение оправдывает некая стрессовая ситуация, в которой они сейчас находятся.

— Вы имеете в виду пари? — спросила Эмма. Лайем в изумлении заморгал.

— Вам известно об этом?

— Весь последний месяц Коннор говорит только о затеянной вами игре.

— Неужели? — Лайем широко улыбнулся. — Поставленные условия выводят его из себя, верно?

Эмма неожиданно развеселилась, позабыв о недавнем гневе.

— Ну что ж вы так издеваетесь над родными братьями?

— Хотите сказать, моему сану это не подобает?

— Не знаю, — ответила Эмма, — священники, вероятно, тоже имеют право пошутить, тем более, что вы всегда остаетесь истинным Райли.

— Да, я Райли, — согласился Лайем. — А значит, азартный, не обделенный чувством юмора человек. И еще я хочу знать, чем именно вас так огорчил мой брат Коннор.

— Он заведомо отверг меня. Как женщину.

— Простите?

Эмма пошевелила плечами, словно пытаясь сбросить с них тяжелый груз, потом засунула руки в карманы джинсов. Рассказать о вчерашнем разговоре оказалось гораздо труднее, чем она предполагала. Перед глазами девушки вновь замаячила глупая улыбка Коннора, назвавшего ее своим «приятелем».

Через силу девушка отрывисто произнесла:

— Коннор сказал, что не воспринимает меня как женщину. Поэтому рядом со мной чувствует себя спокойно.

Лайем простонал:

— Просто кретин.

— Вот именно.

Заявление Коннора жгло ее до сих пор, будто пчелиное жало. Горечь обиды переполняла сердце. В течение вот уже трех лет Эмма не позволяла мужчинам причинять ей боль. Мысль о том, что Коннору легко удалось сделать это, вновь и вновь приводила девушку в ярость.

— Коннор пожалеет обо всем, — прошептала она, скорее давая торжественное обещание самой себе, чем Лайему.

— Эмма?

Она отрешенно смотрела в окно. Но в голосе Лайема чувствовалась забота, которую девушка не могла не оценить.

— Он проиграет пари, — заявила Эмма.

Священник со вздохом поднялся и приблизился к ней.

— Конечно. А в церкви сделают новую крышу. — Лайем остановился рядом с девушкой. — Однако я считаю своим долгом предостеречь вас.

— Предостеречь? — Эмма недоуменно взглянула на него.

Покачав головой, Лайем мягко заметил:

— Иногда охотник попадает в расставленные им же самим ловушки.

Если он ведет себя неосторожно, мысленно добавила Эмма.

— Не беспокойтесь обо мне, — твердо произнесла девушка. — Со мной все будет хорошо.

— О да, — Лайем протянул руку, побуждая Эмму повернуть к нему голову. — Но вы же с Коннором — старые друзья.

— И что? — Голос Эммы, вопреки всем ее стараниям, дрогнул.

— Дело в том, — объяснил Лайем, — что от дружбы до любви — один шаг.

  5