Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
42 
— Я?!
— Да, ты.
— Здорово! — Долли приосанилась. — Но вы красивее всех, кого я когда-либо видела… Я никогда не буду выглядеть, как вы.
— Это тебе вовсе ни к чему. Ты будешь выглядеть собой.
К великому облегчению Эмили, у входа в кафе появилась высокая рыжеволосая девушка.
— Это Рут, — обрадованно пояснила Долли. — Спасибо, что поговорили со мной. Может быть, если постараемся, то вдвоем уговорим папу бросить нырять. — И, схватив сумку, она заторопилась навстречу подруге.
Эмили смотрела ей вслед. Так, значит, Долли не возражает против нее в качестве мачехи и не желает даже слышать о том, что это невозможно. Хуже всего было то, что Эмили самой этого хотелось, — дочь Стива понравилась ей с первого взгляда.
И это еще одна причина, по которой ей не следовало приезжать сюда.
Немного почитав, она выпила еще одну чашку чаю и съела еще одно пирожное. Теперь надо было прогуляться, а не то скоро все платья станут ей тесны. Заполненная людьми главная улица со своими магазинами быстро заставила ее забыть обо всем грустном, а попав в книжный магазин, Эмили провела там почти час.
Бесцельно бродя по утопающим в зелени боковым переулкам, она неожиданно набрела на небольшое кладбище. В первой же могиле, попавшейся ей на глаза, был похоронен совсем еще молодой человек.
Станислас тоже был молодым. Таким же, как и Стив.
Стив… Что, если в следующей экспедиции с ним что-нибудь случится? Что, если он не вернется?
Тогда ей не суждено будет больше его увидеть, а Долли останется полной сиротой… Насколько сильнее будет ее горе, чем при известии о смерти Станисласа? Насколько точно, она сказать не могла, но, что сильнее, ни капли не сомневалась.
Неужели она любит Стива?
Позволить себе подобное было никак нельзя.
И все же это было именно так.
11
Мысль о Стиве, лежащем в могиле, привела ее в ужас. Нет, в отчаянии взмолилась она. Только не он!
Торопливо покинув кладбище, Эмили вновь очутилась на улице и направилась к отелю, где можно было побыть в одиночестве и поразмышлять. В шумном незнакомом городе, среди чужих людей, она не чувствовала себя легко и свободно.
Не обращая больше внимания на витрины магазинов и стараясь держаться подальше от прохожих, Эмили свернула не там, где надо, и вновь оказалась в каком-то переулке. Стараясь взять себя в руки, она попыталась сориентироваться. Отель должен был находиться где-то справа от нее.
Торопливо двинувшись в этом направлении, Эмили вскоре увидела на другой стороне улицы знакомый фасад их отеля. Больше всего на свете ей хотелось сейчас уткнуться лицом в подушку и выплакаться всласть. Однако делать этого было нельзя — Стив слишком проницателен. Но можно хотя бы принять горячую ванну, которая поможет расслабиться.
Навернувшиеся на глаза слезы и солнцезащитные очки мешали видеть. Спеша остаться наедине с самой собой, Эмили бросилась наискосок через проезжую часть, не заметив вывернувшее из-за угла такси. Раздался пронзительный гудок, кто-то предупреждающе вскрикнул. Оглянувшись, она бросилась к тротуару, но, поскользнувшись, упала, сильно ударившись коленями и локтями. В первый момент Эмили ничего не почувствовала, боль пришла потом.
— Мисс, позвольте…
— Помогите леди подняться…
Вокруг собралась небольшая толпа, какой-то мужчина пытался помочь ей встать. И тут она услышала голос, который мечтала услышать:
— Эмили, что произошло? Послушайте, я позабочусь о ней. Спасибо за помощь.
Она почувствовала обнимающие и поднимающие ее руки. Руки Стива. Очутиться в его объятиях было одновременно и блаженством, и мукой. Эмили не видела, как дверь отеля распахнулась перед ней, не слышала голоса встревоженных служителей. Она немного пришла в себя, лишь когда они очутились в кабине лифта.
— Отпусти меня, — пробормотала она.
— Ты содрала кожу на колене, и я отпущу тебя только тогда, когда мы очутимся в номере.
— Но я могу идти сама! — воскликнула Эмили и, к своему ужасу, разразилась рыданиями.
Прижав ее голову к своей груди, Стив прошел по коридору, открыл дверь номера и внес Эмили в роскошную, всю в зеркалах, ванную комнату.
— Уходи, Стив! — все еще всхлипывая, потребовала она.
— Нет.
— Но я не хочу, чтобы ты здесь оставался.
— Очень жаль, — сказал Стив и, усадив Эмили на табурет с белыми гнутыми ножками, снял с нее темные очки. — Так в чем дело? — спросил он с такой нежностью в голосе, что на глазах ее вновь выступили слезы. — Перестань плакать, я не могу этого видеть.
42 
