Последние отзывы

  15  

Стив поставил поднос на стол. Беда была в том, что его привлекала в ней не только редкостная красота. Гнев, грусть, раздражение, горе — в Эмили ощущалось все это. А теперь добавилось еще и чувство собственного достоинства, не отметить которого было нельзя.

— Принимайтесь за завтрак, — велел Стив. — С комплиментами насчет яиц можете обращаться непосредственно к автору.

Она наконец-то улыбнулась.

— Я настолько голодна, что, будь они жестки как подошва, жалоб не поступит.

Ее улыбка была полна обаяния. И чтобы избежать искушения схватить Эмили в охапку наподобие пещерного человека, Стиву пришлось отвернуться.

— Я принесу чай, — сказал он и вышел из комнаты.

Следующие два часа прошли для Стива не слишком приятно. При виде вещей сына даже на обычно каменном лице Гертруды появились признаки переживания, а Рудолф не скрывал навернувшихся на глаза слез. Против его желания злость Стива на Эмили возродилась с новой силой, хотя, если признаться, частично эта злость была направлена на него самого, за то, что он так легко позволил ей преодолеть свою защиту.

Наконец Левски удалились в свою комнату. Около полудня, устав от чтения, Стив прошел в кухню и приготовил себе и Эмили по несколько не слишком красиво выглядящих, но вполне съедобных сандвичей. Захватив с собой ее долю, он направился в спальню.

Когда это было надо, Стив мог передвигаться очень тихо. Не совсем понимая, зачем ему захотелось застать ее врасплох, он прокрался в комнату. Полностью поглощенная своим занятием Эмили склонилась над столом. Ее сосредоточенности нельзя было не позавидовать, ведь ей вовсе не улыбалось находиться здесь — в этом можно было быть уверенным. В подобной ситуации Луиза наверняка надулась бы на весь белый свет. Эмили же была… стоиком. Да, стоицизм отлично вписывался в перечень черт ее характера.

Она собрала волосы в не слишком аккуратный пучок на макушке, из которого торчал желтый карандаш. Невнятно бормоча что-то себе под нос, Эмили лихорадочно перебирала лежащие на столе листы бумаг.

— В чем трудности? — небрежно спросил Стив.

Она подскочила, уронив несколько листков на пол.

— У вас привычка подкрадываться к людям? — Эмили лихорадочно шарила по столу. — Где, черт побери, мой карандаш?

— В волосах, — спокойно подсказал он.

Эмили нахмурилась.

— Никак не избавлюсь от этой привычки, а люди надо мной смеются. — Ее взгляд упал на тарелку в его руках. — Вы хотите, чтобы я это съела?

Стив опустил глаза. Кружочки помидоров дали сок, листья салата торчали во все стороны. Словом, сандвичи выглядели на редкость неаппетитно.

— Мне нет никакого дела до того, будете вы их есть или нет! При виде вещей Станисласа Рудолф с Гертрудой так расстроились, что было бы наглостью с моей стороны просить кого-нибудь из них приготовить вам обед.

Поднявшись из-за стола, Эмили с гордо поднятой головой подошла к нему.

— Мне очень жаль, что они потеряли сына. Действительно жаль. Но Станислас был ходячим несчастьем… Слишком эгоистичным для того, чтобы быть героем, которым они его считали.

— Но если он узнал, что вы беременны, и сомневался в том, что является отцом ребенка… тогда дело совсем не в этом.

— Станислас прекрасно знал, кто является отцом ребенком. Можете мне поверить.

А почему бы и не поверить ей? Она отнюдь не Луиза, ничего общего.

— Но откуда ему было знать? В мире живет множество мужчин.

— А Рудолф и Гертруда сказали вам, что я спала с большинством из них. — Эмили невесело рассмеялась. — Хотелось бы мне знать, откуда взять на это столько времени.

— Некоторые женщины всегда находят время на то, чем им хочется заниматься, — заметил Стив с оттенком горечи в голосе. Луиза никак не выходила у него из головы.

— Почему вы судите о вещах, в которых ничего не смыслите? — спросила она очень тихо. — Знаете, что я хочу вам сказать? Я ненавижу обобщения ничуть на меньше, чем ложные обвинения. — Склонив голову набок, Эмили окинула его оценивающим взглядом, очень ему не понравившимся. — Странно, но мне казалось, что вы слишком интеллигентны как для того, так и для другого.

В нормальных обстоятельствах Стив подумал бы то же самое.

— Так чей же это все-таки был ребенок, Эмили? — испытывая свою удачу, спросил он.

— Станисласа, разумеется.

Разумеется… Стив поставил тарелку на кофейный столик.

  15