Последние отзывы

  8  

Когда они прибыли на любимом «харлей-дэвидсоне» Уэйна, то были немало обрадованы, услышав искреннюю похвалу за сделанную вчера работу.

– Спасибо, Гэбриэл, – сказал Эдди. – Как дела у отца?

– Намного лучше, – ответила с улыбкой Гэбриэл.

– Блеск! – сказал Уэйн с облегчением в голосе. – В таком случае можно нам заскочить к нему на минутку по дороге домой?

– Очень даже можно, – сказала она. – Ему будет полезно для здоровья поговорить с вами на профессиональные темы. Да, кстати, я рассказала ему об Адаме Дайзарте. Можете радоваться. Папа настаивает, чтобы я начала работать с его последней находкой прямо сейчас.

– Мы будем рады помочь, чем только сможем, – с готовностью предложил Уэйн.

– Спасибо. – (Послышался шум подъезжающей машины.) – Ладно. Чья очередь варить кофе?

Автомобиль типа «универсал» медленно подъехал по дорожке и остановился перед сараем. Появился Адам Дайзарт в пиджаке и при галстуке.

– Доброе утро, мисс Бретт, – сказал он прохладным тоном.

– Доброе утро, – ответила Гэбриэл, неприятно пораженная его официальностью. – Вы привезли картину?

– А иначе зачем бы я был здесь? – отпарировал он и нагнулся, чтобы достать из машины аккуратно упакованную картину.

– Внесите ее внутрь, – указала она на покрытый одеялом верстак, куда свет падал с северной стороны, – и положите осторожно, пожалуйста.

Адам ответил ей испепеляющим взглядом. Он снял упаковку и положил картину на верстак, потом слегка подвинулся, чтобы Гэбриэл могла встать рядом.

Некоторое время она внимательно рассматривала картину, потом взяла лупу и подвергла портрет более тщательному изучению. По прошествии довольно длительного времени она перевернула картину лицом вниз на одеяло.

– Запиши-ка кое-что, Эдди, будь добр, – сказала Гэбриэл. – Полотно темное и грязное, но тонкого переплетения, а подрамник хорошего качества. Рама современная, но без ярлыков или указаний на ее происхождение. – Она вновь перевернула картину и очень осторожно потерла полотно в самом углу подушечкой пальца. – Краска сухая, слоистая, остается матовой, а картина в целом покрыта множеством тонких беспорядочных трещин. Это исключает акриловую краску и подтверждает возраст.

– Значит, это могут быть двадцатые годы девятнадцатого века? – спросил Адам.

– Возможно, – сказала Гэбриэл. – Эдди, отметь, что изображенный обьект занимает лишь половину полотна, а остальная его часть покрыта толстым слоем темной краски, которая наносилась другим человеком. Словно кто-то хотел уничтожить остальную часть картины. – Вошел Уэйн с подносом.

Гэбриэл улыбнулась Адаму:

– Выпьете кофе, мистер Дайзарт?

– Нет, спасибо. Мне пора. Я весь день буду у себя в зале, так что звоните мне туда, если возникнет необходимость. А около семи я буду дома. – Адам вынул из бумажника визитку и вручил ее Гэбриэл. – Здесь все три номера, мисс Бретт, включая мобильный.

– Я начну сразу же, – деловито сказала она. – Но, как вам известно, первоначальная расчистка может оказаться медленным процессом.

– У вас в распоряжении столько времени, сколько вам нужно. Ваш отец привык к тому, что я часто прихожу, чтобы узнать, как продвигается работа. Как отнесетесь к этому вы?

– Приходите, когда захочется, – индифферентно ответила она. – Кстати говоря, если эта картина окажется такой ценной, как вы думаете, будете ли вы увозить ее на ночь? Или доверите ее папиному новому сейфу в подвале?

– Раньше я всегда именно так и делал. У Гарри изрядная страховка, так что я бы предпочел оставлять картину здесь, чтобы сэкономить время. – Адам вдруг прищурился. – Или это создает вам проблему?

– Разумеется, нет.

– Вот и хорошо. – Он протянул руку. – Спасибо, что согласились взять работу.

– Не стоит благодарности. – Она пожала ему руку. – Я просто следую инструкциям.

– Вы абсолютно правы, мисс Бретт. – Адам попрощался с ребятами, вежливо кивнул Гэбриэл и вышел из сарая.

Несколько секунд она смотрела ему вслед, потом повернулась к картине. Для начала удалила вросшие в раму ржавые гвозди, стараясь не повредить подрамник. Потом занялась медными кнопками, крепившими полотно к подрамнику, – они позеленели от возраста и так глубоко внедрились, что открепление полотна потребовало немалого терпения и времени. К большому облегчению Гэбриэл, на полотне не оказалось никаких признаков плесени, которая могла бы отслоить краску от основы. Но не оказалось и никакого признака подписи или ярлыка изготовителя рамы.

  8