Последние отзывы

  40  

И поскольку Рик уезжал на четыре дня в командировку в Сан-Франциско, альтернатива казалась простой: разговор должен состояться немедленно.

Когда Рик спустился вниз, Эйлин была уже одета и ждала его на кухне. Шаги Рика по ступеням эхом отражался в огромном, заполненном гробовой тишиной пространстве.

Весь дом походил на тюремную камеру, ряд широких окон, идущих по фасаду здания, открывал панораму безбрежного океана. Комнаты зияли пустотой. Голые, холодные, ничем не прикрытые полы и сиротливые стены дополняли общую картину.

Жилище казалось заброшенным.

Эйлин с волнением готовилась к предстоящему разговору. В течение последних двух дней она только об этом и думала. И вот пришло время вынудить Рика объясниться.

Он остановился словно вкопанный, как только увидел Эйлин. На нем были темно-синий деловой костюм, белоснежная сорочка и кроваво-красный галстук. Пряный аромат лосьона быстро распространился по комнате, и ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы совладать со своими эмоциями и не кинуться в его объятия.

Сексуальная сторона их отношений была на высоте. Но только этим и ограничивалась совместная жизнь Эйлин и Рика.

— Я думал, что сегодня ты собираешься в свой магазин пораньше, — сказал Рик.

Оказывается, он помнил то, о чем она говорила. Это было отрадно.

— Я предупредила Паулу, — ответила Эйлин. — Она заменит меня с утра и примет новые поставки. — Она отхлебнула кофе и поставила чашку на кухонную стойку. — Я хотела бы поговорить с тобой.

Какая-то магическая сила дернула за веревочку и опустила глухие ставни на его глаза. Дистанция между ними в духовном плане не сокращалась.

— У меня нет времени, — коротко ответил Рик. И, быстро сверившись со своими золотыми наручными часами, посмотрел на нее. — Мне уже надо выезжать, чтобы не опоздать на самолет.

— Рик, ты не можешь больше не замечать меня.

Он прошел мимо нее к кофеварке и, налив себе полчашечки ароматного напитка, снова повернулся к ней.

— Тебя никто не игнорирует, Эйлин.

Он был совсем рядом, и благоухание его лосьона дурманило ей голову. Но вместе с тем он был сейчас от нее гораздо дальше, чем когда-либо.

— Хорошо, может быть, я подобрала не совсем точные слова. — Она подняла руки вверх и крепче затянула собранные в хвост волосы. Снова опустила руки на край серой холодной гранитной кухонной стойки. Да, опять серой. Господи, неужели все в этом мире соткано из оттенков серого цвета? — Да, ты не игнорируешь меня. Ты меня подавляешь.

— Что?

Она справилась с комком, подступившим к горлу.

— Ну, например, этот дом.

Он отхлебнул кофе.

— Я полагал, что дом тебе понравился.

— Да, он мне понравился, но проблема не в этом.

Он сделал еще один глоток.

— Тогда объясни, в чем же все-таки проблема.

Эйлин несколько секунд не отрывала от него глаз. Неужели он такой бестолковый?

— Ты купил этот дом, даже не удосужившись поставить меня в известность.

Взгляд его становился все более суровым.

— Мы уже говорили об этом. Я хотел сделать тебе сюрприз.

Покупка колоссального по размерам здания, выстроенного в одном из самых престижных и экзотических мест, произошла так буднично, словно ее муж приобрел себе новую сорочку. Красота этого особняка поразила Эйлин и привела в некоторое замешательство, но сам факт, что ее участие в принятии решения даже не обсуждалось, не мог не оскорблять ее.

— Прими мои поздравления. Сюрприз состоялся.

Мышцы его лица напряглись.

— Куда ты клонишь, Глазастик?

Подразумевалось, что употребление ее детского прозвища должно было смягчить ее нрав. Рик прибегал к этому, когда хотел притвориться, что они близки и прекрасно понимают друг друга. Но ничего прекрасного в действительности не было. Эйлин тяжело вздохнула и пристально посмотрела ему в глаза.

— Нам надо поговорить.

Он предполагал, что это должно было когда-то произойти. Но все-таки был удивлен, что этот момент наступил так скоро, всего через месяц после свадьбы.

Он глядел на нее, и сердце его переворачивалось. Красно-рыжие волосы с золотистым отливом, стянутые в традиционный хвост, раскачивались, имитируя ритмичные колебания метронома. Локоны пружинили, когда она ходила, и раскачивались еще сильнее, когда она распалялась. Они словно служили индикатором настроения Эйлин. Ему нравилось, как прическа дублировала каждое ее движение. На ней были джинсы и старая трикотажная рубашка с немного потускневшим изображением Санта Клауса.

  40