Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
19 
Затем он почувствовал, как его руки коснулась маленькая рука, и понял, что буря уже пришла. Она бушует в его теле.
— Спасибо, — снова прошептала Жасмин и сжала его руку. — Умар добрый человек, он так внимателен ко мне, но я не хотела бы увидеть это, когда мы поедем с ним через пустыню в день свадьбы. — Она покачала головой, подняв на него лучистые глаза. — Он не сможет понять…
От легкого прикосновения ее пальцев Кариф вздрогнул.
«Будь я цивилизованным мужчиной, — внезапно подумал Кариф, — сейчас же высвободил бы руку».
Он немедленно развелся бы с Жасмин и отпустил бы ее нетронутой к мужчине, за которого она хочет выйти замуж. К его другу. Но мысль о том, что она будет с кем-то другим, была сродни удару острого клинка.
Кариф хотел, чтобы Жасмин принадлежала ему.
Вздохнув, он посмотрел вниз, на ее руку, прикасающуюся к его предплечью, стараясь сохранять спокойствие, хотя все, чего он хотел, — это сжать Жасмин в объятиях.
Вот она резко вздохнула. Кариф знал, что она увидела школу верховой езды на противоположной стороне дороги. Он обнял ее и почувствовал, что она вся дрожит. Жасмин пристально смотрела на школу, ее глаза были наполнены слезами…
И в это мгновение Кариф забыл о собственных желаниях.
Он забыл жар своей страсти. Он осознавал лишь, что обнимает Жасмин, которую он должен защищать. Прижимая ее к груди, он быстро наклонился вперед и рявкнул шоферу:
— Проезжай быстрее!
Мужчина кивнул и прибавил газ.
Школа верховой езды промелькнула мимо. Но Кариф ясно увидел то место, где впервые произнес слова любви. Место, куда он ее увел, — тихая рощица позади обширного загона. Он помнил о мягком одеяле у прохладного ручья — там, где они впервые занялись любовью, обмениваясь поспешными клятвами в вечной любви.
«Я буду твоей женой», — трижды прошептала она.
«Я буду твоим мужем», — один раз ответил он, крепко сжимая ее руки в ладонях.
Кариф глубоко вздохнул. Он будет бескорыстным — в последний раз.
В старые времена власть короля Кьюзи была безграничной. Ни одна женщина не могла отказать монарху под страхом смерти. Кариф мог бы завладеть Жасмин, как варвар. Он мог бы упрятать ее в свой гарем и наслаждаться ею до тех пор, пока не насытится. Он мог бы овладеть ею на кровати, у стены, на мягких коврах у камина — где угодно.
Но Кариф не был королем-варваром и не станет им. Тем более когда Жасмин дрожит от страха в его объятиях.
— Воспоминания не будут нас больше тревожить, — тихо сказал он, крепко прижимая ее к себе и гладя по волосам. — Это случилось давным-давно…
— Умом я это понимаю, — прошептала она едва слышно. — Но в душе такое чувство, будто все произошло вчера.
Их лимузин несся по старой ухабистой дороге через каньон красных скал в сторону Кайса.
Кариф почувствовал, что Жасмин успокоилась. Она прижималась к его груди. Закрыв глаза, он вдохнул аромат ее волос. Сейчас здесь только они двое. Как много лет назад…
Потом Кариф услышал, как кашлянул охранник на переднем сиденье, увидел, как поерзал водитель. И он заставил себя отодвинуться от Жасмин.
— Ты в порядке? — тихо спросил он, одаривая ее улыбкой.
Ее глаза блестели непролитыми слезами.
— Я ошибалась, — прошептала она, и ее темные ресницы задрожали у бледных щек. — Теперь понимаю… Я была не права, что ненавидела тебя, — тихо сказала она, беря его за руку. — Спасибо за то, что поддержал меня. Одна я этого бы не вынесла…
Он недоверчиво уставился на нее. Жасмин прощает его? Прощает за один краткий миг сочувствия?
Кариф отвел взгляд, его подбородок напрягся.
— Забудь об этом.
— Но ты…
— Это пустяк, — отрезал он, вырывая руку из ее ладони.
«Я отпущу ее, — в ярости сказал он себе. — Это единственный способ хоть как-то извиниться перед ней».
Все, что у него осталось, — честь и долг. Он не станет ее соблазнять, даже не прикоснется к ней. Как только они приедут домой, он немедленно с ней разведется и отправит восвояси. Пусть Жасмин строит свое счастье. С кем хочет. Без него.
Кариф стиснул зубы, уставившись на солнце за окном.
Тринадцать лет он упорно исполнял свои обязанности. Он жертвовал собой, словно некий безумный отшельник в пустыне, который зарывает себя по шею в горячий песок. Но теперь от близости к Жасмин его тело и душа ожили, чего он не ощущал долгое время. Он и не верил, что сможет так чувствовать снова…
19 
