Глава 1

– Ты приедешь? – Голос Джонни на другом конце провода чуть дрогнул, хотя он держался с мужеством, удивительным для девятилетнего мальчика.

– Обязательно приеду! – ответила Николь и весело засмеялась, чтобы приободрить сына. – Я соскучилась по тебе, мой дорогой. Ждите меня на уик-энд.

Николь Нолт безумно тосковала по сыну. Она не видела его уже несколько месяцев, поскольку мальчик учился в частной школе в Сан-Франциско. Как только до нее чуть приглушенно донесся его милый голосок, сразу навернулись слезы. Однако не пристало ей уступать в мужестве собственному ребенку.

– Значит, мы увидимся только через два дня? – уныло спросил Джон.

– Двенадцать месяцев в году, не веришь посчитай, – произнесла Николь первые строчки баллады о Робин Гуде, которую читала когда-то своему маленькому сыну. Тогда они еще жили вместе…

– Но всех двенадцати милей веселый месяц май, – подхватил он и засмеялся.

Мой мальчик приехал, с радостью подумала Николь. Какое везение, что у меня есть сын!

Хотя счастье, которое нужно скрывать, это радость пополам с болью. Но так уж сложилась ее жизнь. После загадочной гибели мужа им пришлось уехать из Вашингтона и перебраться на западное побережье, где давно проживала со своим большим семейством родная сестра ее покойной матери Кэти Нолт, вышедшая замуж за Андерсона, преуспевающего бизнесмена из Лос-Анджелеса. А вот Николь пришлось отказаться от громкого имени покойного супруга и взять свою девичью фамилию, иначе ей скорее всего не удалось бы получить хорошей работы. Сына пришлось отправить в закрытую частную школу и утаить от работодателей сам факт его существования.

Тяжело было привыкать к жизни на новом месте без привычного окружения друзей и близких ей по духу людей. Одиночество стало ее уделом на годы. Николь научилась настолько искусно скрывать свои чувства, что порой со страхом ловила себя на мысли, что ей и прятать-то особенно нечего, кроме тоски по сыну.

Приезд Джона на летние каникулы означал не только долгожданную встречу с ребенком, но и общение с многочисленным семейством тетушки Кэти, в доме которой всегда жил ее мальчик, приезжая погостить из Сан-Франциско. Доброжелательная, теплая, семейная атмосфера дома Андерсонов в Энсино вызывала у Николь ностальгические воспоминания об их с Арменом уютном особняке в Вашингтоне, заставляя снова и снова переживать боль утраты. Поэтому в промежутках между каникулами сына она старалась избегать визитов в тетушке. К тому же загруженность делами компании Эрика Форбса, специализирующейся на поисках новейших разработок в области электронного оборудования, не оставляла ей свободного времени.

От одиночества мисс Нолт спасалась тем, что с головой уходила в работу, особенно после того, как Эрик Форбс перевел ее, рядового юриста, из правового отдела, назначив на должность своего первого заместителя. Николь была благодарна Эрику за то, что он высоко оценил ее деловые качества, и ее преданность боссу граничила с обожанием.

Она бросила взгляд на часы. Пора ехать, нельзя заставлять Эрика Форбса дожидаться ее. А, учитывая вероятность автомобильных пробок в это время, такое могло произойти, если не поторопится.

Сегодня им предстояло подготовиться к непростым переговорам с Крисом Леонетти, президентом фирмы “Авангард”, который упорно отказывался войти в корпорацию, контролирующую рынок электронного оборудования. Возможно, Форбса подобное обстоятельство не стало бы волновать, если б не последняя разработка этой фирмы, сулившая большие выгоды. Как бизнесмен, Эрик отличался упорством в достижении намеченных целей, за что его уважали не только друзья, но даже враги. Вот и теперь в лице Криса Леонетти он столкнулся с достойным противником, но это лишь раззадорило Форбса.

Размышляя по дороге над собранной о конкуренте информацией, Николь вдруг почувствовала внутреннюю неуверенность в успехе предстоящей миссии.

Члены правления фирмы “Авангард” уже собрались в зале заседаний, не было только президента.

– Крис мог бы сегодня и не опаздывать, проворчал раздраженно Чарльз Стил, руководитель научного отдела.

– Я говорил с ним по телефону перед самым выходом из дома. Должно быть, он застрял где-то в пробке, – примиряющим тоном сказал секретарь правления Джон Эристон.

  1