очень нудно 
2 
Джуди раздраженно отмахнулась от своего отражения в зеркале: в ее-то возрасте еще и фантазировать. Это позволено детям. Сорок! Очень не хотелось верить. Как быстро летит время.
Боже, кажется, у меня уже седина? Джуди пригляделась. Нет, это отблеск света. Но, в конце концов, она появится. Время катит по жизни как поезд, и невозможно сойти ни на одной станции. Наступит час — будут и морщины, и седые волосы.
— Заткнись! — приказала она себе, шагнув под душ, будто вода могла смыть грусть и неурядицы этого февральского утра.
А оно только началось. Предстоит еще многое сделать, прежде чем день понесет ее по волнам обыденных забот. Нужно быть готовой к этому. Джуди оделась, привычными движениями наложила макияж и привела в порядок прическу. Она постучала в дверь Роберта, из его комнаты донеслось сонное мычание.
— Вставай, дорогой! Уже без четверти восемь.
У сына будильник был явно лишней вещью, так как он никогда не слышал звонка. Энергия пятнадцатилетнего парня, с утра до ночи бьющая ключом, на время сна замирала, и казалось, ни землетрясение, ни наводнение не могли бы разбудить его.
Лесли, полусонная, вышла из своей комнаты, на ходу расчесывая короткие курчавые светлые волосы. Матери до сих пор не верилось, что дочке уже девятнадцать и последние два года она работает в крупном универмаге. Кожа у девушки приятного персикового оттенка, а глаза большие и ясные. Но самой привлекательной частью лица были губы: мягкий розовый изгиб, словно сотворенный самим Купидоном. Лесли выглядела очень хорошенькой и пока наслаждалась жизнью, хотя в последнее время на нее порой нападала скука, а в речи появилась некоторая доля цинизма.
— Господи, какая ужасная погода. Опять дождь, — сказала Лесли.
— Да, еще один дождливый день, — откликнулась мать.
Дочь поставила чайник, пока Джуди готовила овсянку. Девушка поморщилась: нет уж, спасибо, в каше слишком много калорий. Она налила себе апельсиновый сок и взяла тоненький кусочек тоста, так как была невысокого роста и страшно боялась набрать лишний вес. Роберт влетел в кухню неумытый, со взъерошенными темными волосами, в мятой школьной форме.
Джуди, наливавшая чай, взглянула на него и скорчила гримасу:
— О, Роберт. Такое ощущение, что ты перед сном и не раздевался.
Он усмехнулся. В одной руке сын держал большой конверт, а в другой — подарочную коробку.
— С днем рождения, мамочка! — Он перегнулся через стол и чмокнул ее в лоб.
— Спасибо, дорогой, — улыбаясь, поблагодарила Джуди. Она удивилась, что дети вспомнили про этот день. Обычно Джон напоминал им, но, когда его не стало, дети забывали поздравить ее. Она взглянула на дочь. Та выглядела виноватой.
— Да, с днем рождения, мама. Свой подарок я отдам тебе вечером.
Роберт что-то прошептал сестре, стоя за спиной матери. Ответом ему был гневный взгляд Лесли. Они постоянно спорили. Мать не могла вспомнить: так было всегда или началось лишь после смерти отца. Возможно, это возрастное. Сердце снова сжала тоска. Джон очень любил детей и с радостью наблюдал, как они растут.
Джуди взглянула на поздравление, прочла шутливое послание сына и с улыбкой протянула его Лесли.
— Ха, — усмехнулась та, бросая открытку на стол.
— Смотри, не заляпай кашей мой подарок, — сказал Роберт, развернув сверток, в котором оказался крошечный флакон французских духов. Джуди с трудом справилась с пробкой, понюхала и почувствовала легкое головокружение от мускусного запаха. Она всегда предпочитала тонкие цветочные ароматы. Но обидеть сына, выжидательно смотревшего на нее, было бы непростительно.
— М-м-м… великолепно. Спасибо, дорогой. Мне нравится.
— Попробуй немного, — настаивал он.
Она осторожно помазала духами мочки ушей. Роберт наклонился, понюхал.
— Класс! — восторженно сказал он.
Джуди поймала взгляд дочери, умоляюще посмотрела на нее, прося воздержаться от едких комментариев. Взглянув на часы, сказала:
— Время идет… Садись, Роберт, и ешь кашу. Нам скоро уходить.
Сын уселся и взял ложку.
— Утро такое же ужасное, как и каша, правда, мам? Ты собираешься где-нибудь вечером отмечать день рождения? Мы всегда… — Он замолчал, словно поперхнулся словами. У нее неприятно защемило сердце.
— Да, папа всегда водил нас куда-нибудь в этот праздник. Думаю, идея замечательная, — согласилась Джуди.
Она считала, что вспоминать отца дети должны как можно чаще, чтобы сохранить в семье память о нем. Но каждый раз, начав говорить, они тут же замолкали и виновато смотрели на мать. Сын и дочь не были уверены в том, что ее боль затихла. И почему-то она чувствовала за это вину перед ними, хотя такое совершенно естественно для людей, переживших смерть дорогого человека.
2 
