Последние отзывы

  148  

– Я же сказала этому идиоту, что без него никуда не уйду, – вскипела Дженнер и, ухватившись за борт, начала выбираться из шлюпки.

Тиффани сграбастала ее и утянула обратно.

– Держи свою задницу здесь, мать твою! – рявкнула она. – Уже некогда возиться с этим дерьмом.

Взрыв на спортивной палубе заставил всех пригнуться. Под визг Дианы в воздух взвился огненный шар. В кормовой части раздался еще один взрыв, отбросивший находившуюся в той стороне шлюпку с сидевшими в ней людьми. Вонючая волна жара сильно тряхнула и их. Диана запустила подъемник.

– Нет, – взвизгнула Дженнер. – Подождите!

Диана, взглянув на нее, на несколько драгоценных секунд замешкалась, потом продолжила спускать лодку. Дженнер вскочила, но Райан поймал ее за руку и дернул обратно. И крепко удерживал на месте. Она не понимала, что сковывало ее прочнее: его сильная рука или их общая скорбь.

Шлюпка опускалась медленно, рывками. Провалившись уже ниже поручней, Дженнер увидела Кэйла, бегущего из последних сил.

– Вот он! – пронзительно крикнула она, и Диана снова застопорила спуск.

Кэйл не колебался. Он перемахнул через перила и буквально нырнул в лодку, словно дублер неистребимого Джеймса Бонда, в смокинге, опаленный и вспотевший. Дженнер схватила его и крепко обняла, пригнув как можно ниже. По верхним палубам лайнера прокатился еще один взрыв.

          * * * * *

ЛАРКИН ПЫТАЛСЯ ВСОСАТЬ ВОЗДУХ, но, казалось, кислорода в нем не было. Руку жгло немилосердно, но боль в колене, или что там от него осталось, не шла ни в какое сравнение. Хотя долго терпеть не придется. Скорчившись у стены на полу кладовки, Ларкин с удовлетворением прислушался к взрыву. Он установил таймеры с шагом в несколько секунд, где-то даже минут, но долго его реквием не затянется.

Прогремел еще взрыв, и он представил, как огонь охватывает палубы, пожирает все и вся на своем пути. Фрэнк закрыл глаза. Третий раскат, сразу за ним четвертый, кажется, еще и пятый в театре внизу – довольно далеко, но как раз под кладовой. Он чувствовал жар от разбушевавшегося пламени, слышал треск и скрипы горевшего судна, и крики в отдалении, но бомба, на которой он почти сидел, никак не взрывалась.

Ларкин подождал. Секунду. Другую. Потом в ярости сдвинул ящики. Мирно тикающий таймер показывал еще час впереди. Час разницы! Нет, сам он не мог так ошибиться. Кто-то выследил его, а позже вернулся и изменил настройку. Он сам не мог так ошибиться!

Останься он в баре, и был бы сейчас мертв, взлетел бы на воздух, мгновенно, как и планировал. А не корчился бы от новой пытки. Уже распался бы вдребезги. Но нет, он торчит здесь и блюет от боли в ожидании освобождения, которое никак не приходит. Фрэнк дернул провода, надеясь, что в результате бомба взорвется. Но таймер прекратил мигать. И все.

Жар вокруг так усилился, что стало невозможно дышать. Сыпля проклятиями, Ларкин попытался подняться на ноги, но раздробленное колено подвернулось. Он выл и катался по полу. Наконец попробовал ползти. Нашел пистолет и сунул в карман. Обжигающая боль лизнула стопу, и, оглянувшись, он ужаснулся – загорелся ботинок. Завизжав, несколько раз ударил по ботинку, стащил его и отбросил подальше. Ладонь жгло, ступню тоже. Рука и нога – одна сплошная рана.

Одержимый единственной безумной целью, Фрэнк выполз из кухни на палубу, где в ночное небо устремлялись языки пламени. Он умудрился добраться до поручней и заглянул вниз, где в чернильно-черном океане качалась целая флотилия спасательных шлюпок, заполненных людьми. Но не все банки были заняты. Значит, не все спаслись. Уфф, это наблюдение принесло ему удовлетворение, но все-таки не так он планировал главное представление в своей жизни.

От кормы по палубе к Ларкину устремилось пламя. Он рефлекторно отвернулся, вдруг испугавшись встречи с ожившим хищным огнем, но с другой стороны тоже полыхало.

Ублюдки. Проклятые ублюдки. Они выжили! После всех его трудов и усилий, они будут жить дальше, а не сдохнут, как следовало, на его погребальном костре. Он ненавидел их, ненавидел их всех. Вытащив пистолет, Фрэнк перегнулся через перила и принялся слепо палить по лодкам, по воде, во всему и всем. Тут его снова настигло пламя, и он завизжал.

Больно. Больно везде. Хуже, чем можно вообразить. И долго, нестерпимо долго, бесконечно-о-о.

Глава 34

НОЧЬ ОСВЕЩАЛАСЬ БЕШЕНЫМ ЗАРЕВОМ, пожиравшим накренившийся «Серебряный туман». Становилось все очевиднее, что живых на борту остаться не могло. Никто не сумел бы пережить и взрывы, и последующий пожар, мгновенно охвативший лайнер.

  148