Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
29 
Рюкзак за спиной внезапно заделался таким тяжелым, будто туда кто кирпичи напихал. А его содержимое немилосердно жгло мне плечи. Я с отвращением сбросил его на пол и пнул, что есть силы, ногой. Не помогло. И тогда, вымещая все, что наболело, я заходился пинать, топтать, втирать в пол, ни в чем не повинную вещь.
Пять минут такой вот терапии и, вконец обессилив, я бухнулся на пол. А с облегчением пришло и отрезвление, понимание того, что я только что наделал.
— Идиот! — я глянул в сторону рюкзака. Весь вид его говорил о том, что поклаже конец. Подтянул к себе и осторожно, затаив дыхание, раскрыл. — Придурок! — пакета больше не существовало, а его содержимое, превратившись в пыль, теперь большей частью было втерто в саму ткань. — Мне капец — подытожил, и мурашки стройными рядами зашагали по спине вниз.
А вы б не испугались, когда бы поняли, что вам осталось жить самую малость? Понимаете, метро это же, как подводная лодка. А, как известно, с подводной лодки, когда она погружена в морские глубины, выхода нет. И рано или поздно, ваши пути с кем-нибудь из жителей этой самой лодки обязательно пересекутся. И то, что бандиты так просто мне этого не подарят, я знал на все сто процентов. А значит будут искать, подсылая своих людей, пока не найдут. Уж такие они упертые. А то, как же иначе. Если б они таковыми не были — разве б их хоть кто-нибудь боялся. Конечно же нет.
— Хорошо, что я хоть морфий Рыжему отдал — вспомнил я о мешочке и мне чуточку, немножечко полегчало. — Но с Малым надо тему закрыть. Иначе никак. Придется все же маленько тайники потрепать. Ну и хрен с ними, с тайниками то этими. Зато потом легче дышаться будет — в голове прояснилось от четкости вызревших целей и ясности того, что меня ждет впереди
Глава 14. Потап
Когда-то, в той жизни, бытовала фраза «все дороги ведут в Рим». Иногда мне кажется, что это было так давно. Да и было ли вообще? Чтобы вытащить из архивов памяти хоть одно, пусть даже самое маленькое, воспоминание уже приходиться напрягаться сверх меры. А что будет дальше. Но может это и к лучшему. Может так и должно быть. В смысле, оставить прошлое там, позади, и тогда будущее уже не будет казаться таким мрачным и беспросветным.
Ну вот, опять я отвлекся. Значит, исходя из сущности данного бытия, мои дороги вели, естественно, не в сей великий город. Да и попробуйте теперь туда дойти. Хотел бы я посмотреть на этого смельчака. Моя конечная станция была значительно ближе и гораздо прозаичнее. И называлась она Аршин.
Он был посредником. Всегда и во всем. Желаете узнать последние, самые свежие новости — вам к Аршину. Требуются услуги киллера, мастера подделок, или контрабандиста наподобие меня, вы тоже обратитесь к посреднику. А ежели вам к маклеру, не сомневайтесь, в метро тоже свои риэлтеры имеются, здесь война за хорошую жилплощадь ведется похлеще чем на поверхности, вы пренепременно поначалу к Аршину заявитесь. Потому, как маклеры народ скрытный, их еще поискать надо, а Аршин — он всегда на виду.
И именно этот весьма предприимчивый субъект мог помочь мирно разойтись с братвой. Тем более, что он был мне должен. Распространяться, за что, не буду. Это только между ним и мною.
— Хорошо, что я тогда отказался от оплаты — радостно подумал я. И вспомнил, как Аршин, который не любил ходить в должниках, при каждой встрече усердно старался мне что-нибудь втюхать. Я рьяно отказывался, где-то в глубине души понимая, что лучше оставить все, как есть. И не ошибся.
Как я уже отметил, Аршин всегда старался быть виду. Представьте мое удивление, когда я, придя по нужному адресу, не обнаружил самого адресата.
Пройти на саму станцию не составило особого труда. Оставляешь оружие бугаю на входе, отщелкиваешь пяток патронов, тариф у них покруче, чем плата за посещение Третьяковской галереи, и, пожалуйста, путь открыт.
— Чтоб тебя… — я дважды обошел всю территорию станции, ни следа, ни хотя бы намека на присутствие Аршина. Выспрашивать у кого-то мне не хотелось. Да и не скажет никто. Здесь уже давно все живут по принципу «ничего не видел, ничего не знаю». Себе дороже станет.
И только, когда я плюнул на все и, отчаянно решая извечный вопрос «что делать?», решил покинуть станцию, госпожа фортуна милостиво развернулась ко мне передом, и широко улыбнулась. Объявился Аршин. Какой-то измочаленный, небритый, с блуждающим взглядом без меры зашуганных глаз, но все же это был он.
29 
