602 
Земля была усеяна не только стражниками, но и самыми разными туфлями. Сундук, прихрамывая, описал победный круг.
Ринсвинд со вздохом поднялся.
— Сними туфли, — посоветовал он. — Они тебе не идут.
Сундук постоял неподвижно, как будто раздумывая, после чего, резко вскинув ножки, швырнул оставшиеся туфли о ближайшую стену.
— И платье тоже, — продолжал Ринсвинд. — Что бы эти милые дамы подумали, если бы увидели, как ты наряжаешься?
Сундук послушно стряхнул с себя те немногие украшенные блестками лохмотья, что уцелели после битвы.
— Повернись-ка кругом, я хочу посмотреть на твои ручки. Нет, я сказал кругом. Повернись, ПОЖАЛУЙСТА,как следует. И не корчи из себя дурака… Я сказал КРУГОМ.Большое спасибо. Знаешь, эти сережки… они тебе не идут. — Он нагнулся чуть ниже. — А это что, гвоздик? Ты проколол себе крышку?
Сундук попятился. Всем своим видом он недвусмысленно давал понять, что да, туфли, платье и даже сережки — со всем этим он готов расстаться, но в вопросе пирсинга будет стоять до последнего.
— Ну что ж… ладно. А теперь дай мне чистое белье. Из того, что сейчас на мне, вполне можно делать книжные полки.
Сундук открыл крышку.
— Отличненько, сейчас я… И это мое белье? Мое НИЖНЕЕбелье? Скорее в этом меня будут хоронить. И, думаю, похоронят. Сразу, как только я его надену. МОЕбелье, будь любезен. На моем вышито «Ринсвинд», хотя ума не приложу, чего ради я когда-то заказал эту вышивку.
Крышка захлопнулась. Крышка открылась.
— Спасибо.
Ринсвинд предпочитал не думать, каким образом и, если уж на то пошло, почему белье всегда возвращается выстиранным и выглаженным.
Стражники благоразумно продолжали валяться без сознания, но Ринсвинд, чисто по привычке, отправился переодеваться за кипу старых коробок. Он относился к тому типу людей, которые даже на необитаемом острове будут переодеваться за каким-нибудь кустиком.
— А ты заметил одну странность в этом переулке? — вытягивая шею над ящиками, спросил Ринсвинд. — Здесь нет водосточных труб. И сточных канав тоже. Они тут слыхом не слыхали о дожде. Надеюсь, ты Сундук, а не какой-нибудь замаскированный кенгуру? Впрочем, кого я спрашиваю? О боги, до чего же приятно. Отлично, давай…
Крышка Сундука опять открылась. Теперь на Ринсвинда смотрела молодая девушка.
— Кто ты… А, ты тот самый слепой, — произнесла она.
— Прошу прощения?
— Извини… Дорогуша сказала, что ты, наверное, слепой. Вообще-то, она сказала, что ты слепой как крот. Подай, пожалуйста, руку.
До Ринсвинда наконец дошло, что в Сундуке сидит Найлетта, третья из команды Летиции, та самая, что в сравнении с остальными выглядела скромной и уж безусловно гораздо менее… шумной? Нет, не совсем то слово. Не такой всеобъемлющей — да, самое подходящее определение. Летиция и Дорогуша заполняли пространство вокруг себя до предела. Взять, к примеру, Дорогушу, которая прямо на глазах у Ринсвинда легко подняла за воротник здоровенного мужика, чтобы удобнее было дать ему в нос. Когда такая дама входит в комнату, ее появление никак не пройдет незамеченным.
Найлетта же была… обыкновенной. Стряхнув с платья соринки, она вздохнула.
— Я поняла, что вот-вот опять начнется драка, и почла за лучшее спрятаться в Сэнди.
— В Сэнди? — переспросил Ринсвинд.
У Сундука хватило приличия принять смущенное выражение крышки.
— Там, где Дорогуша, обязательно рано или поздно начинается драка, — объяснила Найлетта. — Ты поразишься, что она вытворяет своими туфлями на шпильках.
— Кое-что я имел счастье видеть, — кивнул Ринсвинд. — Об остальном предпочитаю не знать. Гм-м, чем могу тебе помочь? Только вот мы с Сэнди, — он пнул Сундук каблуком, — как раз собирались уходить. Верно, СЭНДИ!
— О, не пинай ее, она мне так помогла, — вступилась Найлетта.
— Неужели? — переспросил Ринсвинд.
Сундук медленно отвернулся, чтобы Ринсвинд не видел выражения его замка.
— О да! Летиции в той шахтерской таверне не поздоровилось бы, но вошла Сэнди и…
— Думаю, скорее влетела. И всем хорошенько влетело.
— Как ты догадался?
— О, Сэнди ведь моя девочка! Просто мы потеряли друг друга на некоторое время.
Найлетта принялась приводить в порядок прическу.
— Им хорошо, — сказала она. — Сменят парик — и все в порядке. Пиво, может, и неплохой шампунь, но все хорошо в меру, — со вздохом произнесла она. — Что ж, пожалуй, мне пора домой.
602 
