... 
47 
Кассету с записью допроса «стрингера» Шувалов сразу же изъял, наказав своим «мюридам» держать рот на замке.
Затем они торопливо двинулись в обратный путь, в ту часть Ханкалы, где расквартирован спецназ ГРУ. Вызывать машину не было смысла, потому что до кунгов — рукой подать. За ними рысил нагруженный аппаратурой радист; Шувалов, используя закрытую сеть командования, на ходу переговаривался с «Корундом», и уже даже по одному этому признаку можно было судить о том, что дела в Моздоке складываются не лучшим образом.
— Говоришь, ломятся внаглую?! — озадаченно бросал он в микрофон. — А ты стой на своем! Смотри, чтобы крови не было... Что делать, если ломанутся? Уничтожишь базу данных! Головой за это отвечаешь... Да-да, под мою персональную!..
Примерно через сорок минут с базы в Ханкале снялись два «Ми-8МТ». На борт одного из них в полном вооружении погрузилась мокрушинская РДГ «Город», за исключением двух подраненных в Джохаре сотрудников, — не до отдыха нынче, а потому «рэлакс» переносится на неопределенный срок... Другим бортом вылетела бушминская спецгруппа.
Компанию же им составили Шувалов и трое высокопоставленных офицеров ОГФС, включая первого заместителя командующего в чине генерал-лейтенанта.
Шувалов (да и не только он) отправил срочное сообщение в вышестоящие инстанции.
Но никто не знал — включая командование ОГФС и оперативного дежурного по ГРУ в Москве, — что полковник Шувалов, командовавший некогда подразделением со странной аббревиатурой П-ЗР, продублировал все сообщения в адрес некой группы «Мерлон»...
Глава 3
Сам по себе ящик, заслоняющий, а заодно и прижимающий решетку зиндана, по всей видимости, был не очень тяжелым. Скорее всего тюремщики бросили на дно пустого ящика несколько булыжников или кирпичей, сочтя это вполне достаточным.
И они оказались, в общем-то, правы в своих расчетах. Потому что Дольниковой, хотя она затратила немало сил, сноровки и времени, так и не удалось осуществить свою затею: сбросить гнет с крышки зиндана.
М-да... Задумка не увенчалась успехом. И немудрено: ведь она по-прежнему находится в этом чертовом каменном узилище!
Поскольку часов при ней не было — а снаружи свет в «камеру» практически не проникал, — она даже приблизительно не знала, сколько времени прошло.
Но еще недавно по краям решетки наблюдалось слабое свечение. Оттуда же, сквозь узкие щели, веет легкий сквозняк. А в самом зиндане царит кромешная темень, даже собственную ладонь, когда поднесла к глазам, и то не смогла узреть.
Так что снаружи, вероятнее всего, сейчас ночь.
Примерно спустя два часа после визита «молодого бойца» к ней наведался один из монстров — наверняка он носит кличку Длинный, или Жердь, или что-то в этом роде. Сбросил ей сверху буханку черствого хлеба и пластиковую бутыль с водой, буркнул злобно: «Сидишь, стерва, ну и сиди дальше!» — после чего исчез с концами.
Наверное, заняты какими-то своими делами, иначе бы приперлись. Или лихой Завидяй протрезвел наконец, а своему командиру, насколько она разобралась, при всей своей «отвязанности» гнусная троица правду о творимом произволе открыть не решилась.
Воспользовавшись своеобразной передышкой, а заодно решив занять массу образовавшегося у нее свободного времени хоть каким-то делом, она для начала разобрала на составные части «поддон». Как и следовало ожидать, он был сколочен из досок и трех брусков при помощи тривиальных гвоздей. Перед тем как приступить к делу, она — хотя и не без труда — лишила эмалированное ведро, поставленное здесь вместо ночного горшка, металлической ручки.
Приложив немало усилий и затратив уйму времени, она могла бы из дужки ведра смастерить себе нечто среднее между шилом и заточкой. Но откуда у нее столько времени? Пока ограничилась тем, что использовала данную железяку в качестве единственно доступного ей инструмента.
Ободрала ладони, исколола пальцы, но своего все же добилась: разломала нары, затем выдернула из досок с полдюжины гвоздей, один среди которых — «сотка» — при известной сноровке мог быть использован как смертоносное оружие.
Выровняв слегка погнутый гвоздь, тщательно заточила его жало о выступ бетонной стены. Переломила хлеб пополам. В середке он оказался плохо пропеченным, клейким на ощупь — самое то. Слепила из него катыш, подержала чуть во рту, чтобы хлеб смочился слюной, потом сделала из этой заготовки «ручку», обмотав ее вдобавок клочком материи, — вот и шильце готово...
47 
