Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
69 
Однако рассыльный только что передал запись от Шимы.
«Из пентхауза?»
Нет, из Управления Полиции.
«Ох ты, Господи! Идиот снова влип!» Однако она включила запись твердой рукой.
* * *
Я наговорил эту пленку для тебя, Гретхен, любимая, потому что я полностью выжат. Я не в состоянии видеть никого, даже тебя.
Случайно, когда я рассчитывался за тот краденый бронзовый цилиндр, меня натолкнули на финал Голема, на решение проблемы с твоей изоляцией для опыта. Батисфера. В ней смонтированы системы связи, жизнеобеспечения и подачи энергии — то, что смущало нас в проблеме полной изоляции. Кроме того, океанские глубины недоступны для внешних помех — разве что просочится легкая радиация от земной мантии да один-другой заблудившийся нейтрино.
Я отправился в Институт Океанографии, чтобы договориться с Люси Лейц, приятелем по МТИ, о батисфере. Люси — это Фридрих Гумбольдт Лейц, доктор философии, и ДОДО (большими буквами). Нет, не ископаемая птица, а Директор Общих Донных Операций. Я знал, что у них есть маленькая батисфера.
Они отмечали Празднество Опс пиршеством из сырой рыбы, поедая избыток живности из собственного аквариума. Ты не представляешь, Гретхен, какой стыд за человечество испытываешь, глядя в глаза гигантскому крабу, когда ты отламываешь ему клеш-
ню… Короче говоря, я получил благословение One от Люси и полное добро на батисферу, поэтому настраивайся на завтра — и постараемся не сорвать дело, потому что теперь я знаю, что Индъдни прав. Наше время действительно истекает. Когда я закончу, то ты, думаю, со мной согласишься.
Оттуда я пошел в штаб-квартиру Армии Оледенения, надеясь, что перехвачу там тебя — утрясающую свое выступление из «Паяцев». Тебя не было, и я все уладил сам — ну и акулы эти святоши! Они бились в истерике на молитвенном сборище по случаю начала Опснедели. Ясное дело, Армия на дух не переносит ложную богиню One и ее грязные, порочные, греховные Опалии.
Их там было, наверное, с тысячу, во главе с очередным Скрябин-Финкелевским фигляром, ошизевшей кокни, называвшей себя Сабрина Финкель. Выли «Как Ем у пчела…», крушили все подряд, дергал ись в экстазе — ну прямо толпа линчевателей. За моей спиной спряталась девушка, и неудивитепльно, что она была испугана — я сам дрожал от страха.
— Вы, похоже, джентльмен, даже несмотря на ваш ужасный вид, — сказала она (я был весь в Плантаторском пунше — потом объясню). — Бога ради, заберите меня отсюда. Какая мерзость!
Ну, мы оттуда быстренько смылись, схватили тачку и направились ко мне в Оазис. Каждый сидел в своем углу и молчал. По пути пришлось вести себя как джентльмен и предложить на выбор: или она едет дальше к себе, куда ей надо (за мой счет, разумеется), или предварительно поднимется на минутку в пентхауз выпить на посошок.
— Я бы, конечно, сейчас выпила. В проклятой Армии сухо, как в пустыне. Только чур не приставать!
— Боже упаси! — Меня аж передернуло. — Что я, Казакова? Пойдем скорее, чертовски холодно.
Мы поднялись в комнаты, и я стал разжигать камин.
— У тебя за воротником рубашки торчат вишенки, — заметила она, внимательно за мной наблюдая. — Ты в курсе?
— Не мудрено. Я недавно столкнулся с большим котлом Плантаторского пунша.
Девушка бродила по комнатам, с любопытством глазея по сторонам.
— Ух ты, никогда не была в таких роскошных квартирах. Да, ты парень в порядке, я сразу поняла, несмотря на твою грязную одежду и эти тряханутые вишни.
— Не обращай внимания, просто я ходячий коктейль. Ладно, сейчас я дам выпить, и подумаем, как переправить тебя домой.
Мы посидели у камина и выпили немного. Она говорила — но не о том, как попасть к себе домой, а об Армии Оледенения, где работала, похоже, курьером. Простушка с хорошей здоровой кожей, но никак не красавица.
— Нужно поговорить с Филли, — внезапно заявила она.
— С Филли? Твоя подружка?
— Филадельфия. Я живу там вместе с родителями.
— Зачем звонить? Пневмотруба домчит тебя за двадцать минут.
— Знаю. Я должна предупредить, что сегодня не приду.
Только этого мне не хватало!
— Телефон не работает.
— Брось заливать! Думаешь, я тебя обдеру? Не боись, от тебя звонить не буду.
— А может, лучше вернуться домой, э-э… — Я до сих пор не знал, как ее зовут.
69 
