очень нудно 
1102 
Драко начал улыбаться:
— Хочешь пожить в местечках поприличней, чем холодные-голодные курятники на просторах занесённой снегом Восточной Европы?
— Хочу увидеть всё, что можно увидеть. И увидеть это вместе с тобой, — он помолчал и добавил: — Лучшего ничего и придумать нельзя.
Забрезжившая было улыбка Драко стала улыбкой самой настоящей — он просиял, словно в нём зажёгся свет.
— К твоему сведению, через неделю я уезжаю. Успеешь упаковаться, как думаешь?
— Да я к завтрашнему утру соберусь. На кой тебе неделя?! Что ты собираешься с собой везти?
— Шутишь, что ли? Мне нужно встретиться с портным, подготовить одежду — дорожную одежду, разумеется. Потом продумать маршрут — а это, знаешь ли, не только булавки в карту втыкать. Надо ещё кое-чего подкупить — пойдёшь завтра со мной в Диагон-Аллею, там появилась новейшая колдокамера, которую я просто обязан иметь: она делает снимки, запоминает направление, так что ты никогда не потеряешься, и даже суп варит. Суп, правда, так себе, но, думаю, они над этим делом ещё поработают. И…
— Я так понимаю, это знак согласия. Значит, мне можно с тобой?
Драко не сдержал улыбки. Вернее, ухмылки во весь рот, если к нему вообще возможно применить подобное выражение.
— Ты спас мир. Так что можешь ознакомиться с тем, что, собственно говоря, спас.
* * *
В итоге Гарри даже порадовался, что между свадьбой и отъездом оказалась целая неделя. Гости медленно разъезжались из Имения: на следующий день отбыли в Нору Уизли, остался только Рон, захотевший побыть ещё немного с Гарри и Гермионой. Осталась и Блэз, и их с Роном частенько видели разгуливающими по просторам Имения. Она, вне всяких сомнений, обменивалась совами с Джинни, хотя по поводу ответных посланий держала язык за зубами. Драко получил одну-разъединственную неподписанную открытку с морским пейзажем. Он рассмеялся и, сложив, сунул её в карман.
Пока Гермиона в шезлонге готовилась к учёбе в Корнуэлле, Рон, Драко, Блэз, Гарри и частенько присоединявшиеся к ним Сириус и Ремус играли на поле за домом в квиддич. Как-то поутру Гарри с Драко отправились в Диагон-Аллею, где последний скупил всё, что попалось ему на глаза, включая пробковый шлем, и Гарри поклялся, что любой ценой сделает фото, если хоть раз увидит его у Драко на голове. А как-то днём Драко взял Terminus Est и пошёл в отцовскую гробницу, где, завернув меч в ткань, его и оставил. Его сопровождал Сириус, и по возвращении Драко выглядел так, будто сбросил тяжкое бремя. К нему подошёл Рон, они поговорили — цивилизованно и вполне осмысленно, правда, никому не обмолвились, о чём таком разговаривали.
Дни текли, неспешные и золотые, заканчиваясь вечерними пикниками, фламинговым крокетом или же просто — лежанием на земле в ожидании зажигающихся одна за другой звёзд. Ночи Гарри проводил с Гермионой. Они больше не говорили о будущем. Разве что о прошлом, и то совсем немного, теперь оно казалось сказочным и практически совершенным — как практически совершенна жизнь, если в конце не ждут страдания. Как идеальна она, когда не гнетут воспоминания.
Время меж тем шло, приближалось, как обычно бывает, расставание. Сначала Гарри простился с Роном. Они крепко обнялись на верхней площадке парадной лестницы Имения. Экипаж унёс его в дом Блэз, где ему предстояло встретиться с её родителями, после чего их наконец-то ждала Нора. Вид у Рона был странный — его то ли забавляло происходящее, то ли угнетало — «словно на собственные похороны идёт», — подметила Гермиона, обнимая его на прощание. Рон сел рядом с Блэз, и карета, сорвавшись с места, исчезла.
Следующей уехала Гермиона. Это оказалось куда больней. Они простились с Гарри без свидетелей, и когда она несла багаж в коляску, готовую доставить её к родителям в Чиппинг Содбэри, слёзы ещё не высохли на щеках. Сириус, Ремус, Нарцисса пожелали ей доброго пути, Драко с Гарри снесли чемоданы с лестницы. Пришла пора расставаться.
— Мне писать? — вяло поинтересовался Драко, и Гермиона наконец-то рассмеялась.
— Если хочешь, — ответила она. — Скажи — те чёрные розы на приёме ты смастерил?
— Нет. Но идею подал именно я. Ты ведь знаешь, я люблю чёрный больше белого. Почему все восторги вечно достаются белому, тогда как мрак куда лучше успокаивает глаза?
1102 
