Последние отзывы

  28  

— Не забирай мамину одежду, — стала было возражать Фэйт. Глаза ее наполнились слезами. Джоди недоуменно посмотрела на нее.

— А почему? Эти платья все равно ей больше не нужны.

— Папа сказал, что она вернется.

Джоди расхохоталась.

— Папа сказал! Да твой папа не отличит дырку в земле от собственной задницы! Грей был прав. С чего это ей вдруг сюда возвращаться? Не-а… Даже если Ги струсит в последнюю минуту и прибежит обратно к этому своему айсбергу, на котором он женился, мама все равно успеет взять от него столько, что еще долго будет жить красиво.

— Тогда нам нужно уезжать отсюда, — проговорила Фэйт. Горькая слеза скатилась по щеке и остановилась в углу рта. — Надо идти собирать вещи.

Джоди ободряюще хлопнула ее по плечу.

— Господи, сестренка, какая же ты дурочка! Грей озверел, конечно, я согласна, но можешь быть покойна — ничего он нам не сделает. Ему просто нужно было на ком-то сорвать злость. Я думаю как-нибудь встретиться с ним и позаниматься тем, чем его папаша занимался с нашей мамой. — Она плотоядно облизала губы. — Мне всегда хотелось самой проверить, такой ли уж у него большой шест в штанах, как говорят.

Фэйт отшатнулась от нее, испытав сильнейший приступ ревности. Джоди была слишком глупа, чтобы догадаться о том, что она не в силах соблазнить Грея, но Фэйт все равно завидовала… Хотя бы тому, что сестра попытается. Она попробовала представить себе, как хорошо быть уверенной в том, что ты можешь подойти к мужчине, зная наверняка, что он найдет тебя привлекательной. Даже когда Грей отвергнет Джоди, та не обидится. Не обидится, потому что вокруг нее и так увивается много мужчин и мальчишек. А мечта о Грее станет только еще более притягательной.

Но Фэйт запомнила презрение, которое было в его глазах сегодня утром, когда он обвел медленным взглядом их убогую лачугу и ее обитателей. Запомнила и тот жуткий стыд, который испытала в ту минуту. Ей захотелось сказать громко: «Я не такая». Хотелось, чтобы он посмотрел на нее с восхищением. Но Фэйт понимала, что в его глазах она именно «такая», потому что жила в этой конуре.

Что-то счастливо напевая, Джоди схватила яркие наряды Рини в охапку и отнесла в их комнатку в пристройке, чтобы все примерить и ушить декольте, ибо грудь Рини была больше.

Давясь слезами, Фэйт взяла Скотти за руку и увела его на двор играть. Она опустилась на пенек и закрыла лицо руками, а он начал возиться на земле со своими маленькими игрушечными машинками. Обычно он мог сидеть в этой грязи целый день, но сегодня уже через час подошел к ней и, свернувшись калачиком у нее в ногах, почти сразу же заснул. Она гладила его по волосам, со страхом видя, как посинели у него губы.

Фэйт сидела на пне, раскачиваясь из стороны в сторону и несчастными глазами глядя в пустоту прямо перед собой. Мама сбежала, Скотти умирает. Кто знает, сколько он еще протянет, но она чувствовала, что вряд ли больше года. До сих пор все в их жизни было плохо, но, по крайней мере, была уверенность в завтрашнем дне, в том, что он пройдет так же серо, как и все предыдущие. Теперь же исчезла и эта убогая уверенность, и Фэйт была охвачена ужасом. Она привыкла к выходкам пьяного отца и братьев и не жаловалась, но теперь… Что будет теперь? Она чувствовала себя совершенно беспомощной.

Ее охватила ненависть. «Будь ты проклята, мама! — подумала она с яростью. — Будь ты проклят, Ги Руярд!» Они думали только о себе, наплевав на собственные семьи и на последствия, какие должен был неизбежно вызвать их побег.

Она уже давно перестала ощущать себя ребенком. С ранних лет на нее была возложена ответственность взрослого человека. И эта вынужденная зрелость навсегда отпечаталась в ее глазах. Но теперь Фэйт отчаянно переживала за свой недостаточный возраст. Она слишком молода для того, чтобы жить самостоятельно. Она не может забрать Скотти и уйти из дома, потому что никто не возьмет ее на работу и они просто не прокормятся вдвоем. Закон не разрешит ей не то что взять Скотти, но даже жить одной. Мысль о том, что вся ее жизнь зависит от прихоти взрослых, приводила в отчаяние.

Она не может даже сбежать из дома, потому что не на кого оставить Скотти. О нем никто не будет заботиться. Фэйт была так же беспомощна, как младенец. Выхода не было, кроме как оставить все как есть.

Она сидела на пеньке, а время шло. Фэйт была слишком подавлена, чтобы подняться, войти в дом и приняться за обычную домашнюю работу. У нее было ощущение, что она лежит на доске гильотины и лезвие вот-вот должно обрушиться на нее сверху. День клонился к вечеру, а внутреннее напряжение в ней все возрастало, и нервы будто кто-то медленно наматывал себе на кулак… Скотти уже проснулся и играл у нее в ногах, словно боялся отойти хотя бы на шаг.

  28