Последние отзывы

  28  

— Эй, Анника. Сколько у тебя там транквилизатора? — спросила Реджин. — Я не хочу просто заставить МакРива описаться. Ты не видела, как он сражается — из-за того, что была полностью засыпана кирпичами, — но он реально крутой.

— Эту смесь мне дали ведьмы, — ответила Анника. — Они поклялись, что она вырубит и слонов.

Реджин покачала головой:

— Чувак — оборотень, которого не берет и…

— Пятьдесят слонов.

— О.

— Ты и правда готова? — спросила Анника Люсию.

Без сомнения, Анника. Я готова испытать мучительную боль, чтобы вы смогли поймать моего тайного любовника. Какого черта, почему бы и нет?

Хотя её мысли и были в беспорядке, Люсия ровно произнесла:

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть Эмму.

— Хорошо, — решаясь, кивнула Анника, становясь сбоку от неё. — Тогда давайте начнем.

Как только все остальные заняли свои места, Люсия вскинула лук, вставляя стрелу. Долг перед семьей. Лояльность по отношению к ним и Эмме. Стиснув зубы, она прицелилась на далекий кипарис, натягивая тетиву. В последнюю миллисекунду, когда Люсия расслабила пальцы, Анника толкнула ее влево. Стрела пролетела мимо дерева.

И тут же боль агонией ломающихся костей и отравленной крови обрушилась на Лучницу, раздавливая тело…

Вспыхнула молния, и Люсия, не сумев сдержать вопль, упала на колени.

Крик валькирии пронзил ночной мрак.

Взревев в ответ, Гаррет помчался в её направлении. Вампиры охотятся на валькирий. И она только что кричала. Если они причинили боль его женщине…

Клыки ликана заострились, жарко заполыхала ярость. Моя подруга в опасности. Так это или иначе, но он прибавил скорость. Ветви деревьев хлестали Гаррета по лицу и телу, образ зверя окружал его со всех сторон, когда он стремительно приближался к темному болоту.

Он был уже у излучины реки.

Разрешаю зверю выйти из клетки.

Он знал, как пугает этот облик Люсию, но ничего не мог с этим поделать — потребность защитить её была сильнее него.

Пока Гаррет бежал к ней, он чувствовал запах других валькирий. Среди них должны быть напавшие вампиры. Но, приблизившись, он не почуял ни одного.

Ликан вырвался на поляну и увидел на земле скрутившуюся от боли Люсию.

Обращение полностью завершилось. Он убьет того, кто бы это ни сделал.

— То, что ты видишь, таковым не является.

Он почувствовал укол в шею. Дротик? Ах, дьявол, нет. По-прежнему пытаясь изо всех сил добраться до неё, он ощутил, как тело становится неуправляемым, а ноги подкашиваются. Гаррет рухнул на землю прямо рядом с Люсией, упав на бок лицом к ней. В то время как Люсия беспомощно смотрела на него сквозь слезы, самодовольно ухмыляющиеся валькирии окружили их. Его поразила догадка. Люсия сделала это нарочно. Она была приманкой.

— Ты… помогла им? — его слова были горькими, обвиняющими.

Она кивнула. Несмотря на то, что она обманула его, он не мог сдержаться, видя её слезы. Он дернулся вперед, чтобы стереть их с её лица, но рука не слушалась его.

— Почему? — прохрипел он. — Почему, Лауша?

Она прошептала:

— Он забрал её… забрал Эмму.

— Кто?

— Ты не знаешь?

— Знаю… что? — он видел, как её губы двигалась, но уже ничего не слышал, поскольку сознание оставило его.

Глава 11

— Ради всего святого, прекрати это безобразие, заставь его заткнуться? — потребовала Реджин, отрываясь от видеоигры.

МакРив ревел в клетке в подвале в течение нескольких часов, держа Люсию на волоске от срыва — невыносимое испытание, учитывая её всё ещё болевшие с прошедшей ночи мышцы. Боги, как она расплачивается за то, что промахнулась.

Но больше всего нервировала Никс, сидящая на спинке дивана, рассеянно заплетающая свои соболиные косы и изучающая реакцию Люсии. Никс, глаза которой обычно были пусты, сейчас зорко следила за ней.

Она знает, как я переживаю за него…

Или, что она почувствовала с ним до того, как увидела его обращенным, со свирепым лицом и такими острыми клыками.

— Проклятье, выпустите меня отсюда! — неслось снизу.

Реджин впилась взглядом в Люсию, как будто это она была во всем виновата.

— Он ломает мне кайф, а я, — она обернулась и завопила через плечо: — в этом не заинтересована!

— Открой эту гребаную клетку, ты, чертова блестящая извращенка!

Боги, он был жестоким.

  28