Последние отзывы

  25  

Под предлогом того, что ей надо «немного освежиться», Тарн осмотрела всю квартиру, даже заглянула в спальню Каза. Кровать была действительно очень большая, как и писала Эви. Тарн с ужасом представила себе, как Эви жадно отдается любой его ласке. И у нее сжалось горло.

Но именно такие мысли помогли ей преодолеть неожиданное очарование этого вечера и вспомнить, зачем она приняла приглашение.

— Итак, — сказал Каз, когда они шли к лифту, — вы прощаете меня?

Тарн удивилась:

— За что?

— За то, что я пригласил вас к себе. Когда вы приехали, у вас был испуганный вид.

— Ну, — она сделала глубокий вдох, — вряд ли. Ваши друзья просто очаровательны.

— Я рад, что они вам понравились. Вы их тоже очаровали. — Каз нахмурился. — И вдруг вы опять отдаляетесь. Почему?

У нее замерло сердце.

— Вы ошибаетесь.

Каз тихо проговорил:

— Докажите. — И обнял ее.

На секунду его лицо расплылось перед ее удивленными глазами, и тут же губы Каза накрыли ее губы. И не для мимолетного поцелуя, какого Тарн ждала и к какому привыкла. На сей раз Каз пришел, чтобы остаться.

В первый момент она собиралась упереться кулаками ему в грудь и оттолкнуть, потому что хотела совсем не этого. Но логика подсказала, что любое сопротивление может привести к тому, что Каз прекратит охоту, и Тарн не достигнет своей цели.

Кроме того, он держал ее так, что сопротивляться было бесполезно.

Его губы изучали ее губы по-прежнему нежно, но они были жаркими, решительными и настойчиво требовали ответа. Тарн видела в его глазах желание.

Каз сообщал ей, что устал ждать и готов сделать следующий шаг.

Понимая это, она позволила своим губам задвигаться — медленно и сладко, — отвечая ему робко и в то же время радостно.

И вдруг ее тело оказалось прижатым к нему, одна рука легла на плечо Каза, другая — на шею, и ее губы раскрылись ему навстречу.

Они ритмично раскачивались, руки Каза опустились на ее бедра, обняли еще крепче. Волна страсти захлестнула Тарн. Каз спустил платье с ее плеч и принялся целовать обнаженную кожу, наполняя женщину чувственным восторгом.

Тарн откинула голову назад и тихонько застонала от непривычного сочетания боли и наслаждения. Если он сейчас прижмет ее к стене, чтобы овладеть ею, она не сможет ему отказать.

И вдруг Тарн испугалась — так сильно, как никогда в жизни. Этот страх был сильнее, чем боязнь, что ее вернут в детский дом как ненужного ребенка. Прежде ей не приходилось испытывать ничего подобного — жгучей силы плотского желания, необходимости отдать и взять одновременно.

Но это все погубило бы. Она не имела права принести свои планы в жертву минутному наслаждению. Надо вернуть все на свои места.

— Каз, нет… — Ее голос звучал слабо и жалобно. — Пожалуйста… Я не могу…

Каз медленно, неохотно выпрямился. Он глубоко вздохнул, поправил платье Тарн, нежно провел пальцем по ее горячей щеке. И тихо спросил:

— Вы не хотите меня?

Она покачала головой, понимая, что лгать бесполезно.

— Тогда в чем дело? Может быть, кто-то когда-то был груб с вами? Обидел?

«Он еще спрашивает?! Где были его благородство и нежность, когда Эви…»

— Скажите мне, дорогая. Это тот тип в Штатах?

— Ховард? — Она даже имя вспомнила с трудом. — Нет. Как раз наоборот. Просто я… никогда… — Тарн запнулась и уставилась на ковер. — Смешно, правда?

— Вы слышите мой смех? — Каз помолчал. — Дорогая, девственность — не позор. А мне следовало бы догадаться. Это объясняет некоторые противоречия, которые меня удивляли. — Он опять обнял ее, привлек к себе и прижался щекой к волосам. — Могу я надеяться, что в обозримом будущем сумею добиться вас?

— Я не знаю. — Это была правда. — Я очень смущена.

— Значит, мне остается только ждать…

Тарн вспомнила его слова, его голос, и легкая дрожь пробежала по ее телу. Она вспомнила руки Каза, губы, движения. Ее дыхание участилось.

— Боже мой, — прошептала она, — ну почему именно Каз Брэндон заставляет меня испытывать такое? Ведь это он должен потерять рассудок от неудовлетворенного желания.

Теперь ей стало ясно: чтобы победить его, она должна выдержать самый страшный бой в своей жизни.

Глава 7

— Ужасно! — сетовала миссис Гриффитс. — Все твердят о правах человека, а я не могу увидеть собственную дочь. — Она сердито посмотрела на Тарн: — Пора тебе что-нибудь с этим сделать.

  25