Последние отзывы

  21  

– Я гарантирую – тебе нечего бояться. – Его рот скривился. – Думаю, нашей предыдущей встречи оказалось достаточно для нас обоих.

– Да. – Ее голос звучал глухо.

«Я не хочу брать тебя в жены».

Его слова почему-то не успокаивали, как предполагалось. Они лишь доказывали: Элли не соответствует его требованиям.

– Так могу ли я сказать князю, что ты согласна стать моей женой?

Она подняла голову и посмотрела на Анджело огромными глазами, темневшими на бледном лице:

– Если нет другого выхода, то… да.

Они поженились две недели спустя. Тихая церемония состоялась в дворцовой часовне.

Несмотря на все уговоры, Элли наотрез отказалась надевать белое платье и фату. Она выбрала дымчато-голубое платье с высоким горлом и длинным рукавом.

Синьора Лучино искоса поглядывала на такое безобразие, но, когда узнала, что из-за занятости Анджело традиционный медовый месяц не состоится, возмутилась.

– Ты меня удивляешь, дорогой мой Анджело, – величественно сказала она. – Я предполагала, твоя невеста важнее любого бизнеса.

Анджело прохладно улыбнулся:

– Зря переживаешь, тетя Доротея. В Востранто мы найдем и покой, и уединение, какие нам могут понадобиться. Не так ли, дорогая? – добавил он, оборачиваясь к невесте, которая только и молилась, чтобы этот фарс поскорее закончился.

Единственной радостью для Элли в этот кошмарный день явилось отсутствие Сильвии, которая, видимо, сопровождала Эрнесто на конференции в Базеле.

Но даже это не дарило Элли спокойствия, когда она стояла перед золотым алтарем, слушая, как произносит положенные слова священник, отдающий ее перед лицом всего мира в руки Анджело Манзини.

Отъезд в Востранто меньше всего беспокоил Элли. Самое ужасное было позади. Теперь она сидела рядом с ним в машине, глядя на затылок водителя, взвинченная и несчастная, будто ее везли в тюрьму.

Но сам дом удивил Элли: бледно-золотое строение посреди зелени предгорья. Крыша была покрыта зеленой черепицей, два больших крыла отходили в стороны от главного здания, словно руки, распростертые в приветствии. Перед главным входом на покрытом гравием дворе располагался фонтан.

Элли вышла из машины и замерла, наслаждаясь солнечным теплом после прохладного воздуха лимузина и наблюдая за водой, струящейся из раковины в руках улыбающегося Нептуна.

Холл оказался очень просторным. Прямо перед Элли начиналась лестница из такого же мрамора, как и пол, ведущая к выстеленной алыми коврами площадке, откуда шли уже две лестницы, поднимающиеся к противоположным галереям.

– Твои комнаты будут в западном крыле, – сообщил ей Анджело, кивнув в одну сторону, – а мои – в восточном. – Его краткая улыбка не выражала никакого восторга. – Думаю, этого расстояния достаточно, чтобы ты не беспокоилась.

– Ты все продумал, – произнесла она.

– Это не я, – пожал он плечами. – Это традиция.

«Весьма неприветливая традиция, так же как и семейная честь, – решила Элли, последовав за Анджело в гостиную. – От такой традиции можно было бы отказаться в наше время. Но не в моем случае», – быстро добавила она.

Но однажды, когда они будут свободны друг от друга, Анджело, без сомнения, снова женится. И новая избранница заставит мужа пересмотреть отношение к интимной жизни, потому что будет хотеть видеть его рядом с собой каждую ночь…

В ответ на эти мысли в животе Элли родились непонятные ей ощущения.

Гостиная оказалась длинной, с низким потолком комнатой и с еще большим камином, чем в Ларгоссе. Можно было предположить, как здесь бывает уютно зимой. Но сейчас стеклянные двери были распахнуты, словно предлагая выйти на залитую солнцем террасу и выпить прохладительные напитки на зеленых лужайках с цветами.

Из гостиной они отправились в столовую, чей потолок украшали великолепные фрески, прошли мимо комнаты, названной кабинетом Анджело, по пути на кухню.

Что означало одно – в доме есть комнаты, в которые Элли нельзя будет заходить.

Она почувствовала некоторое облегчение, встретившись с экономкой Ассунтой, полной улыбчивой женщиной, которая провела новую хозяйку по оставшимся помещениям, включавшим конечно же ее комнаты в западном крыле.

Кровать, как предположила Элли, судорожно сглотнув, тоже отдавала дань традиции: огромное пространство под балдахином, застеленное белоснежным льняным бельем, украшенное подушками и великолепным алым покрывалом с вышитым золотом гербом Манзини.

  21