Последние отзывы

  13  

— И не подумаем. Мы по пятницам не подаем, — отрубила я.

— Но сегодня среда, — робко возразил он.

— Да хоть воскресенье.

Парень помялся немного в нерешительности, затем взмахнул холодным оружием, как дирижер палочкой, и возопил, вытаращив глаза:

— Кошелек или жизнь?

Принцесса вздрогнула. Я тоже получила легкую степень контузии, а потому мое и без того нерадостное настроение рухнуло ниже плинтуса. В таком состоянии знающие меня люди предпочитают обходить озверевшую девушку десятой дорогой.

— Уломал, мерзавец, — кивнула я. — Давай.

— Чего? — опешил тот.

— Как чего? — пожала плечами я. — Чего предлагал.

— А что, я что-то предлагал?

— Ага, — кивнула я. — Кошелек.

— Кошелек?

— Точно, — кивнула я. — Твоя жизнь нам без надобности.

— Так я вам предлагал отдать, — возразил неудачливый грабитель.

— Ну так и отдавай. И не морочь мне голову. Я девушка занятая, и мое время дорого стоит. Будешь упрямиться, проценты пойдут. На счетчик поставлю, мало не покажется.

Парень вряд ли знал, что такое счетчик, но пришел к неутешительному выводу, что это нечто ужасное, и пригорюнился. Дрожащие руки отвязали тощий кошель и кинули мне. Я подхватила нежданную добычу, прикинула на вес, затем высыпала на руку три медяка. И стоило из-за них мараться? Ну да ладно, на безрыбье и рак рыба.

— М-да, — протянула я. — Не густо… Не густо…

— Так ведь грабить тяжело, — шмыгнул носом паренек. — У простого народа брать нечего, а богатые с телохранителями ходят или при оружии.

— Отговорки, милейший, — покачала головой я. — Ленишься — так и скажи. Рвения должного не проявляешь. Разве можно так пренебрежительно к работе относиться?

Паренек тяжело вздохнул и грустно побрел прочь.

— Эй! — окликнула я его.

Тот с надеждой обернулся.

— Ты ничего не забыл? А кинжал?

Кинжал жалобно звякнул у моих ног, и парнишка стремительно исчез из поля зрения, опасаясь, видимо, что я потребую еще и его штаны. Зря. Зачем мне эти лохмотья?

— Глазам не верю, — потрясенно прошептала принцесса. — Ты его ограбила!

— Ну и что? — поинтересовалась я, ссыпая добычу обратно в кошель и прикидывая, куда приспособить кинжал. Нести в руках холодное оружие — все равно что кричать: «Неприятности, вы где?»

— Но ведь так нельзя!

— А тебя не смущает тот факт, что первоначально этот жалкий тип планировал ограбить нас?

— Но ведь не ограбил.

— Разумеется. Просто мы оказались ему не по зубам.

— И поэтому ты забрала у него деньги? — бездна обвинения в глазах.

— Нормально! — восхитилась я такому повороту сюжета. — Значит, он может нас ограбить, а мы его нет? И вообще, это была компенсация.

— Компе-чего? — не поняла она.

— Компенсация, — по слогам повторила я. — Я напрягалась, угрожая. И к тому же он меня напугал и оглушил своим воплем. Значит, должен компенсировать мне моральный ущерб.

Принцесса с сомнением поглядела на тощий кошелек.

— И что? В вашем мире эта самая компенсация стоит три медяка?

— Разумеется, нет, — авторитетно заявила я. — В зависимости от нанесенного ущерба. Сумма доходит до миллионов. Просто в данном случае с воришки больше взять нечего.

— То есть, он тебе еще и должен остался?

— Да ладно, — сделала широкий жест я. — Пусть гуляет.

— Это очень благородно с твоей стороны простить ему долг.

— Да, я такая, — усмехнулась я. — Слушай, а на три медяка можно где-нибудь сносно пообедать?

— На роскошный обед, конечно, маловато, но, думаю, на пару кружек молока и яичницу из двух яиц вполне хватит.

— Так чего же мы ждем? — вопросила я, и желудок довольно заурчал от предвкушения еды. — Там и договорим.

Таверну постарались найти более-менее приличную. В сложившейся ситуации только несварения желудка нам не хватало. Заведение, правда, находилось далеко не в центре (на такое у нас банально не хватит денег), но и не в трущобах. И то ладно. Снаружи трактир выглядел слегка обшарпанно и побито, но в целом — вполне нормально, если не обращать внимания на отвалившуюся штукатурку и живописно раскинувшегося буквально у самого порога гнома. Я не смогла удержаться и пнула бесчувственное тело носком сапога, дабы выявить признаки жизни. Гном недовольно заворчал и перевернулся на другой бок. Значит, жив. Замечательно.

На вывеске неизвестный художник изобразил на редкость уродливую пучеглазую русалку с превосходящим самые смелые мужские фантазии обнаженным бюстом. Сердючка, узрев подобные размеры, облезла бы от зависти. Причем данный монстр жизнерадостно улыбался, горделиво восседая на огромной сковороде, и держал в скрюченных руках огромную кружку пива.

  13