Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
77 
В нем не было никакой тайны, никаких символов, просто повторение ужаса, который я пережила. Я очутилась в горящем доме и не могла найти выход. Пыталась затаить дыхание, но едкий черный дым лез в рот и в нос, просачивался в горло и в легкие, его тяжесть душила меня, пригибала к полу. Я ничего не видела, не могла дышать, жар усиливался, и я вдруг поняла, что сейчас огонь доберется до меня и я вспыхну…
– Тише, Блэр, я рядом. Все хорошо. Проснись.
Да, Уайатт рядом, поняла я и обнаружила, что лежу в его объятиях, прижатая к сильному телу, а сон с пожаром быстро отступает. Лампа заливала постель мягким светом.
Я тяжело вздохнула, впервые за несколько дней почувствовав себя в безопасности.
– Все в порядке, – прошептала я. Внезапно до меня дошло, что я произношу слова вслух. – Голос!
– Слышу. – Он усмехнулся. – Значит, конец игре в молчанку. Сейчас принесу тебе воды – ты кашляла.
Выпутавшись из моих объятий и простыней, он принес из ванной стакан воды, которую я осторожно отпила. Да, глотать было все еще больно. Сделав несколько глотков, я отдала Уайатту стакан, и он опустошил его залпом на обратном пути в ванную.
Вернувшись, Уайатт взял меня за талию, подтянул к краю кровати и одним движением вошел в меня.
Глава 24
Я ахнула, вздрогнув всем телом от неожиданного вторжения. Уайатт помог мне подняться, и мы поменялись местами: теперь он сидел на краю кровати, а я верхом на нем. Он поддерживал меня, а я выгибала спину от острого, захватывающего удовольствия.
– Помнишь, ты грозилась тантрическим сексом? – хрипловато пробормотал он. – Я разузнал: двигаться нельзя. Как думаешь, сколько ты продержишься без движений?
Он опустил голову, поочередно втянул ртом мои соски и превратил их в затвердевшие камушки, а потом покрыл поцелуями мою грудь и шею.
Может, все дело в том, что мы не занимались любовью целую неделю. А может, в том, что смерть чуть не разлучила нас. Как бы там ни было, ощущения внутри и прикосновение губ к моей шее будто взорвали меня. Грудь у меня не слишком чувствительна к ласкам: они или наводят скуку, или вызывают боль. Но когда Уайатт втянул в рот мои соски одним сильным движением, все тело охватил жар. И шея… от поцелуев в шею у меня всегда перед глазами вспыхивают фейерверки.
– Как думаешь, я сумею заставить тебя кончить, если буду только целовать в шею? – шепнул он, осторожно укусил за плечо и коснулся плоти дразнящим движением языка. Вскрикивать мне было еще больно, но стонать я могла, хотя с губ срывались звуки, больше напоминающие поскуливание. Тело выгнулось дугой от невыносимого наслаждения, бедра плотно прижимались к его телу.
Уайатт разжал зубы, обдал горячим дыханием мое влажное плечо и заявил:
– Даже не думай. Будем сидеть неподвижно.
Он что, спятил? Разве можно усидеть без движений в такой позе? Но предложение звучало соблазнительно. Оказалось, просто чувствовать его внутри – само по себе эротично. Никаких движений, суеты, спешного восхождения на вершину… только его твердое и горячее тело снаружи и такой же твердый и горячий пенис внутри, в моем плену. Я слышала, как бьется его сердце, как сливается наш пульс. Наверное, и он ощущает внутри мою пульсацию, которая будто ласкает его член.
Я склонила голову на плечо Уайатта и вздохнула, касаясь губами влажной кожи. Потом инстинктивно повернула голову и слегка прикусила его шею сбоку, как он делал со мной, и ощутила, как ответно дрогнул пенис. Уайатт застонал, хриплый стон разорвал ночную тишину комнаты.
Непрошеные мысли закружились в голове: мои противозачаточные таблетки вчера сгорели вместе с квартирой. Я точно знала, что сейчас вероятность забеременеть почти нулевая: организму сначала надо оправиться от потрясения. Но поскольку такая возможность все-таки существовала, к вожделению примешались страх и чувство беспомощности. Собственное тело вдруг показалось мне удивительно женственным. Мне захотелось родить от Уайатта ребенка, исполнить все, что обещали наши тела.
Я впилась ногтями в его плечи и укусила его за мочку уха.
– Таблетки сгорели. – Эти слова я не прошептала, а почти выдохнула.
И ощутила, как он дрогнул глубоко во мне, расслабился, потом вновь напрягся. Его руки сжались на моем теле, он запустил пальцы в мои волосы, обхватил ладонью затылок, наши губы слились, его язык проник между ними. Я охотно приняла его, впустила в рот, наше дыхание смешалось, я напрягла мышцы, чтобы удержать его внутри, лаская и вызывая хриплый стон.
77 
