Глава 16

– Нет, – хрипло сказала Энни, – нет. С ней все было в порядке еще утром. – Произнося эти слова, она уже понимала, насколько бесполезен ее протест. Болезнь не всегда развивается одинаково, особенно у маленьких детей.

Лицо ее стало мрачным. Только один из индейцев, у которого появились черные пятна, означавшие кровотечение, выжил, но он был воином, обладал выносливостью. Тем не менее этот мужчина все еще оставался очень слабым. Рейф, как и Энни, понимал, что шансов у малышки немного.

Энни взяла девочку на руки. Малютка перестала плакать, но беспокойно металась у нее на руках, будто пыталась убежать от мучительной лихорадки.

Опасно давать лекарства такому крошечному ребенку, но у Энни не было выбора. Возможно, даже лучше, что чай из коры тополя не такой крепкий, как из ивовой. Она закапала немного в ротик малышки, а потом целый час осторожно обмывала ее прохладной водой. Наконец девочка уснула, и Энни заставила себя отнести ее обратно к матери и положить рядом с ней.

Молодая женщина не спала, ее черные глаза от волнения стали как будто еще темнее. Она повернулась на бок и дотронулась до дочери дрожащей рукой, затем притянула к себе поближе горячее маленькое тельце. Энни похлопала женщину по плечу, а потом ушла, чтобы не расплакаться.

Она не могла позволить себе сломаться – слишком много еще оставалось тяжелобольных. Нужно было их лечить.

Рейф заметил, что некоторые из воинов уже достаточно оправились, чтобы сидеть и есть самостоятельно. Он следовал за Энни по пятам каждый раз, когда она входила в один из таких вигвамов, держал расстегнутой кобуру револьвера, его ледяной взгляд следил за каждым их движением, пока она находилась в вигваме.

Воины в свою очередь так же недружелюбно смотрели на белого человека, который проник к ним в стойбище.

– Ты и в самом деле считаешь необходимым сопровождать меня? – спросила Энни, когда они вышли из второго вигвама, где эта сцена повторилась.

– Или так, или мы уедем прямо сейчас, – решительно ответил Рейф. Им в любом случае следовало уехать, и он это знал, но ему пришлось бы привязать ее к седлу, чтобы заставить уехать от младенца. Кроме того, что-то в нем самом тоже мешало ему уехать. У малышки и так было мало шансов: если Энни уедет, их не останется вовсе.

– Не думаю, что они попытаются причинить нам вред.Они же видели, что мы только стараемся помочь.

– Возможно, мы нарушили какие-то из их обычаев, сами того не зная. Белые – их самый лютый враг, детка, не забывай об этом. Когда Мангаса Колорадаса заманили на встречу, пообещав безопасность, потом убили, отрезали ему голову и сварили ее, апачи поклялись мстить вечно. Черт возьми, кто может их осудить за это?! Но я не доверил бы им твою безопасность и на одну минуту, и ради собственного блага никогда не забывай о Мангасе Колорадасе, потому что они-то не забывают.

Сколько боли! Энни переходила от пациента к пациенту, раздавая чай и микстуру от кашля, стараясь облегчить лихорадку. Своей заботой она пыталась облегчить и горе, потому что не было семьи в этом маленьком племени, которую не затронула бы смерть. Джакали тоже ходила по вигвамам, говорила со своим народом, поэтому каждый знал размеры трагедии, произошедшей с ними, Энни слышала приглушенные, полные отчаяния рыдания из глубины вигвамов, хотя они никогда не проявляли своего горя в ее присутствии. Они были одновременно гордыми и застенчивыми и испытывали к ней естественное недоверие. Вся добрая воля с ее стороны не могла стереть годы войны между их народами.

Зайдя навестить девочку, Энни обнаружила ее лежащей без движения. Снова влила ей ложкой чай и обтерла холодной водой, надеясь, что это принесет какое-то облегчение. В маленькой грудке слышались такие хрипы, будто в легких почти не оставалось места для воздуха.

Мать девочки с трудом заставила себя сесть – она держала ребенка на коленях и слабо причитала над ней, пытаясь пробудить ее сознание. Рейф вошел в вигвам и присел прямо у входа.

– Как она?

Энни взглянула на него полными боли глазами и едва заметно покачала головой. Молодая мать это увидела и резко вскрикнула, протестуя, рывком прижав младенца к груди. Круглая пушистая головка безвольно откинулась назад на тоненькой шейке.

  87