очень нудно 
2 
– Я знала, что дядя Кирилл мне поможет. Варварушка… а как насчет того, другого, о чем я тебя просила?
Служанка медленно полезла в квадратный вязаный кисет, висевший на перевязи у нее под грудью, и достала оттуда крохотный стеклянный пузырек.
Тася взяла его и стала наклонять в разные стороны так, что черная жидкость медленно заколыхалась, отливая маслянистым блеском. Она задумалась, сможет ли заставить себя выпить это зелье.
– Не позволяй им хоронить меня, – проговорила она с отрешенным видом. – Если я проснусь, не хочу очнуться в гробу.
– Бедное мое дитя! А если это слишком много, слишком сильно? Что, если оно убьет тебя?
Тася продолжала вглядываться в страшное зелье.
– Тогда приговор будет приведен в исполнение, – с горечью отозвалась она.
Если б не была она такой трусихой, если бы верила в милость Божью, то встретила бы свою смерть с достоинством. Много часов провела она на коленях перед святой иконой в углу камеры: молила Бога, чтобы дал ей силы смириться с судьбой. Но ничто не помогало. Снова и снова ее охватывал ужас, снова и снова билась она о незримую стену в поисках выхода, мечтая о побеге. Весь Петербург хотел ее смерти. Жизнь за жизнь. Даже ее огромное состояние не могло унять вой толпы.
Она заслужила их ненависть. Она убила человека… По крайней мере полагала, что убила. На суде все говорило против нее. У нее был мотив, возможность… Все улики свидетельствовали о ее вине. Других подозреваемых не было. За долгие месяцы заключения, когда только молитва спасала ее от умопомешательства, не нашлись новые свидетели, новые улики, позволившие усомниться в ее вине. Ее казнь должна была состояться завтра утром.
Но в голове у Таси сложился безумный план, навеянный строками Ветхого Завета из истории об Иове: «…и спрячешь ты меня в могиле, и сохранишь в тайне…»
Спрячешь в могиле!… Если б она нашла какой-то способ притвориться мертвой и бежать…
Тася встряхнула пузырек с ядовитым составом, тайно добытым у одного петербургского аптекаря. Ощущение нереальности происходящего снова охватило ее.
– Ты помнишь все, о чем мы договорились? – снова спросила она.
Дрожащая Варвара кивнула.
– Ладно. – Тася решительно сломала восковую печать. Высоко подняв руку с ядом, она произнесла тост:
– За справедливость, – и опустошила сосуд одним глотком.
От невыносимого вкуса она содрогнулась и, прижав ко рту ладонь, закрыла глаза, дожидаясь, чтобы отступила волна тошноты. – Теперь все в руках Божьих, – произнесла она, возвращая пузырек Варваре.
Та склонила голову и зарыдала:
– Ох, барышня…
– Позаботься о матери. Постарайся утешить ее. – Тася погладила седые волосы няньки и прошептала:
– Уходи, Варварушка, да побыстрей.
Она откинулась на тюфяке и устремила взгляд на икону, уже не глядя на уходящую Варвару. Ей стало холодно, очень холодно, в ушах стоял странный звон. Страх овладел ею, она старалась сосредоточиться на дыхании. Вдох. Выдох. Сердце молотом стучало в груди.
Возлюбленные мои и друзья мои, станьте на страже… родные, посторонитесь…
Печальное лицо Богоматери стало расплываться, таять в воздухе.
«…и спрячешь ты меня в могиле…, сохранишь в тайне, пока гнев твой не иссякнет…» Слова святой книги замерли на губах. Боже мой, что со мной происходит? Папа, помоги мне…
Так вот что значит умереть: все тело немеет, превращается в камень. Жизнь уходит, как вода отлива, память уплывает прочь, и она погружается в серую зыбь между жизнью и смертью.
На веках моих тень смертная…
Спрячь меня в могилу…
***
Долгое время она ничего не сознавала, потом пришли сны. Вереница образов: ножи, лужи крови, распятия, священные реликвии. Она узнавала святых со своих любимых икон: святой Никита, святой Иоанн, святой Лазарь, полуокутанный саваном, его торжественно-печальный взгляд устремлен прямо ей в глаза. Образы растворились во мгле, и снова она стала ребенком.
Лето на загородной даче Каптеревых. Она сидит, свесив пухлые ножки, на золоченом стульчике и ест мороженое с золотой тарелочки.
– Папа, можно, я отдам остаток Призраку? – спрашивает она, а белый пушистый щенок выжидательно сидит рядом.
– Можно, если ты больше не будешь. – На бородатом лице отца появляется улыбка. – Тася, мама считает, что нам надо назвать собаку как-нибудь повеселее… Снежинка или Светлячок…
2 
