98 
— Куда... — начала она, но не потрудилась закончить фразу. Он слишком быстро шел, слишком сухо держался, и она не хотела кричать, чтобы быть услышанной.
У главного дворцового входа она увидела его оседланного жеребца. Он вскочил на коня и протянул ей руку, чтобы поднять в седло. Но она скрестила руки на груди и упрямо насупилась.
— Мы останемся здесь, если не скажешь, куда едем. Больше ты не можешь обращаться со мной так высокомерно! Я выше тебя по рангу!
Кристоф неожиданно разразился смехом, и Алана не успела опомниться, как оказалась в седле.
— Ранг и положение не имеют с этим ничего общего. Я ваш официальный охранник. А это, принцесса, означает, что вы должны делать, как вам говорят.
Судя по тону, он вовсе не злорадствовал, но она не сомневалась в обратном.
— А если я стану возражать?
— Вы всегда можете пожаловаться королю.
— Почему не пожаловаться тебе? Чувствую, что мне только это и придется делать.
Он подался вперед, так близко, что она ощутила его теплое дыхание. Ей показалось, что он сейчас ее поцелует, прямо здесь. Во дворе! Но больше Кристоф ничего не сказал, вероятно, потому что заметил спешившего к ним Генри. Она попыталась соскользнуть с коня. Но Кристоф держал ее крепко.
Остановившись у коня, Генри поднял глаза и жалобно попросил:
— Всего несколько слов с госпожой, милорд!
— Теперь ты желанный гость во дворце, — объявил Кристоф. — И можешь приходить к ней когда угодно. Если твои новости не могут подождать, тогда говори.
Генри на мгновение растерялся, но тут же удивил взрослых: поставив ногу в стремя поверх сапога Кристофа и вцепившись в юбку Аланы, подтянулся повыше.
— Берегись королевы, — шепнул он ей в ухо, после чего спрыгнул вниз и убежал.
Алана, хмурясь, смотрела ему вслед. Кристоф не двигался с места, и она поняла, что он ждет объяснений.
— Скажите, — коротко обронил он.
— Но я ничего не поняла и предпочитаю не повторять его слов.
— Алана, я должен охранять вас даже ценой собственной жизни, — сурово сказал он. — Но для этого необходимо, чтобы у вас от меня не было тайн. Что он вам сказал?
Она повторила слова Генри и добавила:
— Должно быть, Поппи на неверном пути, или я чего-то не знаю о Николе?
— Королева Никола выше всяких похвал. Ее ни в чем нельзя упрекнуть. Она обожает Фредерика и слишком молода, чтобы быть замешанной в древние заговоры.
Она расслышала гневные нотки в его голосе и даже согласилась:
— Я бы сказала то же самое, но...
— В этой стране не одна королева, — пояснил он.
Алана едва не рассмеялась. Он имел в виду милую старую леди, с которой она познакомилась прошлой ночью. Это еще более абсурдно, чем намеки на Николу, и все же она скорее поверит этому, чем в то, что любящая жена отца не настолько любящая, как тот считает!
Кристоф пришпорил коня. Задумавшись над странными словами Генри, она почти не заметила стражников во дворе. Едва увидев ее, они падали на одно колено, прижимали кулак к груди и кланялись. Заметив это, Алана едва не расплакалась.
— Они уже успели полюбить вас, — тихо сказал Кристоф. — Она вдруг расслышала, как он добавил: — Совсем как я...
Но он сказал это слишком тихо. Может, она ослышалась или не так поняла?
48 глава
Слезы Аланы высохли не сразу. Она подождала, пока они иссякнут: не хотела, чтобы Кристоф знал, что она плачет. Потом повернула голову и взглянула на него. И сообразила, что все это время он смотрел на нее, потому что их взгляды встретились. Судя по задумчивому виду, он пытался понять, о чем она думает. Алана не понимала, куда ее везут, но, очевидно, для этого вновь потребуются сани.
Они подъехали к санному сараю, где уже ожидали сани все с тем же кучером на козлах.
Кристоф остановился рядом с санями, спешился и осторожно усадил ее, а сам сел рядом.
— Не думаешь, что пора уже сказать, куда ты меня везешь? — спросила она.
— Ваш отец предложил устроить прогулку, и я подумал, что вы, может быть, захотите повидать волчат. Но если у вас другие планы...
Она предпочла бы ехать куда глаза глядят, нежась в его объятиях. Но конечно, не могла этого сказать.
— О, я буду рада поиграть с волчатами.
Он кивнул и объяснил кучеру, куда ехать, а затем завернул ее в одеяла.
— Так чья это идея? Твоя или отца?
— Его. Его тревожит то обстоятельство, что ты не слишком хорошо отнеслась к чему-то сказанному им прошлой ночью.
98 
