очень нудно 
8 
- Рассаэрн! - прорычал знакомый голос и отключился.
Опустившись на стул в кухне, я сглотнула, и налила наконец вина. Сделав несколько больших глотков, и почти не почувствовав вкуса, поднялась и на подрагивающих ногах вернулась в комнату. Букет бы надо в вазу, а то завянет... Отставила бокал, и занялась цветами, потом отодвинула пакеты и их содержимое, и устроилась на диване.
Шок постепенно отпускал, плакать уже не хотелось, но мысли всё равно возвращались к произошедшему... Вопрос "зачем?" вертелся в голове, однако я ясно понимала, что ответ вряд ли услышу. Нашарила рядом шоколадку, открыла её, и закусила, снова приложившись к бокалу. Телефон в кармане халата молчал. По моим губам скользнула кривая улыбка, и я прикрыла глаза, откинув голову на спинку дивана. Хорошо. Я постараюсь забыть, не вспоминать, не думать. "Отпусти меня, Ариша..." Вздрогнула, передёрнув плечами, голос словно зазвучал в голове. Отпущу. И буду жить дальше, будто ничего не случилось.
Допив бокал, отставила, и решительно встала с дивана, шмыгнув носом. Надо идти в аптеку, а потом в больницу, и ещё в магазин зайти, в холодильнике как-то пустовато, а на одних шоколадках долго не проживёшь. Немного ободрённая, направилась в спальню, переодеваться. И у большого, в рост, зеркала на шкафу, застыла, увидев собственное отражение. Сразу вспомнилась реакция Гены, когда он встретил меня сегодня утром, и его слова насчёт моего внешнего вида. Теперь понимаю, о чём он говорил.
Вроде бы на первый взгляд ничего не изменилось, но... Обычные серые глаза стали ярче, ближе к серебристому оттенку, чем к моему родному мышиному. Каштановые волосы - мягче, шелковистее на ощупь, и блестели, как в рекламе шампуня. Кожа на лице разгладилась, цвет выровнялся, и пальцы сами потянулись потрогать: бархатистая, приятная, так и хочется с кожурой персика сравнить. Я растерянно разглядывала себя, пытаясь понять, неужели одна ночь с демоном могла так подействовать на меня. Тряхнув головой и с некоторым трудом избавившись от нежелательных воспоминаний, оторвалась от созерцания собственной внешности, и быстро переоделась. Захватив список лекарств, вышла из дома, машинально нащупав в кармане пальто телефон... Который молчал. Глубоко вздохнув, направилась к остановке.
Когда уже почти пересекла двор, погружённая в невесёлые думы о маме, вдруг резко почувствовала спиной чужой, недобрый, и какой-то... скользкий, что ли, взгляд. Обернулась - никого. Только показалось, в проходе между гаражами мелькнула какая-то тень. Зябко поёжившись, продолжила путь, но смутное беспокойство ещё долго не отпускало.
...Пока бегала по аптекам, покупала нужное, пока добралась до больницы почти на другом конце города, время прошло почти до вечера. С мамой, как всегда, разговора особо не получилось: она жаловалась на врачей, на плохую еду, на то, что у неё болит, и - ни разу не спросила, как у меня дела. И хотя на глаза наворачивались слёзы от какой-то детской обиды, я улыбалась и успокаивала, говорила, что всё будет хорошо, и её скоро выпишут. Но после, когда перед уходом поговорила с врачом, поняла - нет, скоро не выпишут. Анализы опять плохие, надо капельницу ставить, и так далее. Из больницы возвращалась домой уже в сумерках, с тяжёлым сердцем и тоской в душе. Впервые, пожалуй, я страшилась одиночества, потому что в тишине пустой квартиры придут мысли, и... воспоминания. Те, которых не должно, не должно быть в моей голове! Я же пообещала себе, что забуду, что не буду думать... Сев в автобус, начала составлять в голове план работы на завтра, чтобы хоть как-то отвлечься. Хорошо, что до выходных оставалось всего два дня.
К дому подъехала уже совсем в темноте, и как назло, фонарь во дворе опять не горел. Автобус давно отошёл от остановки, а я, судорожно сжав полы пальто, вглядывалась в смутно видневшуюся дверь подъезда, и никак не могла заставить себя сделать шаг из уютного, жёлтого круга света. На остановке с фонарём всё было в порядке... Предчувствие опасности сжало сердце железными тисками, я с трудом дышала, пытаясь справиться с приступом паники - странно, вроде никогда не боялась ходить здесь, даже в темноте. Бомжей у нашего подъезда сроду не водилось, а пять гаражей, выстроившихся в линию, принадлежали обычным, нормальным жителям дома, нескольких из них я даже знала. Никаких гопников, устраивавших обычно в гаражах отцов притоны, и в помине не было. Но сейчас... вспомнилось утро, точнее, день, и ощущение взгляда. А без света вообще невозможно разглядеть, есть ли кто-то около гаражей или нет, они все представлялись сплошной тёмной стеной.
8 
