Последние отзывы

  40  

– Закройте дверь, если хотите, чтобы нас никто не слышал. – Повернув к себе сиденье обшарпанного офисного кресла с заплатками из изоленты, Скотти опустил в него свой тощий зад.

– Ни о каких секретах государственной важности речь не идет, – возразил Саймон, и в комнате эхом отдались не произнесенные им слова «на этот раз».

Скотти, словно концертирующий пианист перед исполнением сложного произведения, размял свои длинные пальцы и приступил к делу. Вводя команды, он так быстро стучал по клавиатуре, что его манипуляции невозможно было проследить. Окна сворачивались одно за другим. Иногда Скотти останавливался, вглядываясь в экран, и что-то бормотал себе под нос, как, наверное, все компьютерные фанаты, потом снова барабанил по клавишам. Через несколько минут он сказал:

– Порядок, мы вошли. С чего начинаем?

Саймон дал адрес дома, сообщил дату и, устроившись в изножье кровати, склонился к экрану. В комнате было так тесно, что они почти соприкасались плечами.

Если это не сексуальные сцены или сцены насилия, нет ничего скучнее, чем просматривать записи камер внешнего наблюдения. Саймон сообщил Скотти, что ищет блондинку с длинными вьющимися волосами. Это помогло: теперь он мог просматривать записи в быстром режиме, пропуская всех, кто не отвечал этим приметам. Наконец Саймон заметил ее.

– Вот она. – Он тут же остановил запись и вернулся назад.

Саймон видел, как Дреа с большой набитой сумкой (он был готов поклясться, что там одежда) вышла из дома и, садясь в черный «таун-кар», споткнулась. Скотти, ловко управляясь с компьютером, перескакивал с одной камеры на другую, следуя за машиной, которая в конце концов остановилась перед библиотекой на дороге во втором раду. Дреа вышла из автомобиля и, слегка прихрамывая, направилась в библиотеку. Машина отъехала.

Саймон наклонился еще ближе к экрану, пристально следя за входом. Вот, значит, где она переоделась. С этакой гривой много чего можно сотворить, но в первую очередь следует избавиться от этого светлого пиджака. Что надо сделать, чтобы стать незаметным в толпе жителей Нью-Йорка? Одеться в черное, вот что. И зачесать назад волосы, может, даже заправить их под рубашку или надеть на голову капюшон. Правда, капюшон в такую жару выглядел бы странно, но чего не бывает – каждый сходит с ума по-своему.

Он высматривал ее фигуру, сумку, обращал внимание на каждого человека в черном – а в черном были почти все, – на каждую женщину с прикрытыми или зачесанными назад волосами.

Ему повезло. Он довольно быстро ее обнаружил.

– Вот она, – сказал он.

Скотти остановил пленку.

– Вы уверены?

– Абсолютно. – Он знал каждый изгиб этого тела – ведь он четыре часа без устали ласкал его. Это была, без сомнения, Дреа. Да, времени даром она не теряла – вышла минут через десять. Ее водитель, наверное, не успел даже места для парковки найти. Ее волосы потемнели – возможно, она их намочила – и были гладко зачесаны назад. Они была в черном с головы до ног, хромоты как не бывало, походка ровная и твердая, без всяких там вихляний из стороны в сторону.

«Умница! – мысленно похвалил ее Саймон. – Смелая, решительная, внимательная к мелочам. Так держать, Дреа!»

Скотти пришлось нелегко: пройдя несколько кварталов, Дреа взяла такси. Немного проехав, вышла из него, преодолела несколько кварталов пешком и поймала другую машину. Попетляв по городу, она наконец въехала в туннель Холланда и пропала из зоны камер наблюдения. Тем не менее тот факт, что она наметила свой путь через туннель Холланда, а не через платный скоростной туннель Линкольна, говорил Саймону о многом.

Он взял след. Дреа, может, и ловкая штучка… да только с ним все равно не сравнится.

Глава 11

Дреа была в бешенстве: как сложно оказалось получить свои собственные деньги в банке.

Она ехала в Канзас не торопясь: боялась устать и наделать глупых ошибок или, того хуже, угодить в аварию. Ей нужно было проскочить незамеченной, а для этого следовало везде расплачиваться только наличными и вообще ничем не привлекать к себе внимания. С двумя миллионами в руках ей будет повольготнее, а пока ее возможности ограничены.

Дреа ехала не спеша, и дорога заняла у нее вместо двух три дня. Ну и пусть: ей было хорошо. Она одна. Какая же благодать, когда не нужно ни перед кем, кроме себя, отчитываться. Не надо прикидываться безмозглой идиоткой, не надо без конца улыбаться, тщательно скрывая любые намеки на гнев, раздражение и даже чувство юмора.

  40