... 
70 
Ливия попыталась подавить волну удовольствия от перспективы снова остаться наедине с Шоу, но предательский румянец залил щеки. - Конечно, миссис Чемберлэйн. Еще раз спокойной ночи.
Ответные пожелания Чемберлэйнов, если они что-то и ответили, были какими-то невнятными. И Ливия в любом случае не расслышала бы их: уши ее наполнил грохот ее сердца. Она задавалась вопросом, что они подумали, когда она отправилась куда-то с мистером Шоу и без компаньонки, а затем в приступе счастливого эгоизма подумала, что это не имеет значения. Ночь только начиналась, и впервые за долгое время она почувствовала, что и ее жизнь тоже только начинается.
Показывая Шоу путь к портретной галерее, Ливия бросила на него озорной взгляд. – Нехорошо с вашей стороны так дразнить вашу сестру, - строго сказала она.
- Это долг каждого брата – мучить старшую сестру.
- Вы выполняете свой долг с впечатляющей добросовестностью, - сказала она, и его улыбка стала еще шире.
Они вошли в длинную, узкую портретную галерею, где в шесть рядов до потолка висели картины, не для того, чтобы продемонстрировать искусство, но чтобы похвалиться аристократическим наследием. В дальнем конце галереи, стояла пара огромных средневековых тронных кресел. Спинки кресел были восемь футов в высоту, а сиденья прикрыты подушками, которые ухитрялись быть более жесткими, чем доски. Для Марсденов, физический комфорт был гораздо менее важен, чем тот факт, что троны датировались шестнадцатым веком и свидетельствовали о том, что их родословная гораздо меньше подверглась иностранному влиянию, чем даже родословная нынешнего монарха.
Пока они прогуливались туда-сюда по галерее, разговор быстро перекинулся с темы наследия на куда более личные, и каким-то образом Шоу удалось заставить Ливию рассказать о ее романе с Эмберли. Существовало бесчисленное множество причин, почему Ливии не следовало доверять ему. Она проигнорировала их все. Почему-то Ливии не хотелось ничего скрывать от Гидеона Шоу, неважно, насколько факты были шокирующими или неприятными. Она даже рассказала ему о выкидыше… и пока они говорили, Ливия обнаружила, что ее затащили на одно из огромных кресел, и она вдруг оказалась сидящей у него на коленях.
- Я не могу, - беспокойно прошептала она, уставясь в пустой проем дверей галереи. – Если кто-нибудь застанет нас так…
- Я послежу за дверями, - заверил ее Шоу, рука его сжалась крепче на ее талии. – Гораздо удобнее сидеть вот так, разве нет?
- Да, но…
- Прекратите ерзать, дорогая, или вы поставите нас обоих в неудобное положение. А теперь… вы рассказывали мне…
Ливия застыла у него на коленях, неистово покраснев. Ласковое обращение, пусть и банальное, продолжительная близость его тела, и дружелюбная симпатия в его глазах, вызвали слабость во всем ее теле. Она с трудом пыталась вспомнить, о чем они разговаривали. Ах, да… выкидыш. – Самым худшим было, что все считали удачей то, что я потеряла ребенка, - сказала она. – Никто никогда не говорил этого прямо, но это было очевидно.
- Полагаю, вам было бы нелегко одной с оставшимся без отца ребенком, - тихо произнес Шоу.
- Да, я и тогда это понимала. Но я все равно скорбела. Я даже чувствовала вину, как будто я подвела Эмберли, не сумев сохранить последнюю его частичку. А сейчас мне иногда бывает трудно вспомнить его лицо, или каким был его голос.
- Вы думаете, он хотел бы, чтобы вы совершили сати?
- Что это?
- Индусский обычай, когда женщина должна броситься в огонь погребального костра ее мужа. Ее самоубийство считается доказательством преданности ему.
- А что если жена умрет первой? Муж делает то же?
Шоу окинул ее слегка ироничным взглядом. – Нет, он женится снова.
- Мне следовало догадаться, - сказала Ливия. – Мужчины всегда все устраивают с выгодой для себя.
Он с насмешливым укором заявил. – Вы слишком молоды, чтобы быть такой циничной.
- А как насчет вас?
- Я таким родился.
- Не правда, - решительно сказала она. – Что-то сделало вас таким. И вы должны рассказать мне что.
Легкое изумление промелькнуло в его глазах. – Почему это я должен?
- Это будет только справедливо, после того как я рассказала вам об Эмберли и моем скандале.
- Всей оставшейся ночи не хватит на то, чтобы рассказать о моих скандалах, миледи.
- Вы в долгу передо мной, - сказала она. – Вы, конечно же, слишком джентльмен, чтобы обмануть леди.
70 
