68 
Ксантрай, ошеломленный этой атакой, разинул в изумлении рот, однако пришел в себя очень быстро и расхохотался.
— Клянусь кровью Христовой! Вот это новость так новость! У нас будет маленький Монсальви! Чудесно! Я буду его крестным отцом, Катрин, вы обязаны оказать мне эту честь и…
Он умолк, посмотрев на Жака Кера, который пока не произнес ни единого слова, но теперь весьма выразительно кашлянул.
— Понимаю, мэтр Кер… вы думаете, сейчас не время радоваться, потому что несчастную девочку затравили и обложили со всех сторон, как и самого Монсальви… Кстати, где он? Вы знаете это, Катрин? С тех пор как король уплатил за меня выкуп и я покинул свою, впрочем, весьма приятную темницу, где держал меня граф Арундель, я ищу Арно повсюду, расспрашиваю людей со всех уголков королевства и посылаю на поиски своих слуг.
— Но он совсем недалеко отсюда, мой друг, только вряд ли вам удалось бы его найти. Арно в плену у Ла Тремуйля, который заточил его в замке Сюлли-сюр-Луар.
— Дьяво…
Ксантрай побагровел от гнева, и ругательство застряло у него в глотке. Катрин увидела, как он стиснул зубы и сжал кулаки. В темных глазах его сверкнуло пламя, и бушующая в нем ярость наконец вырвалась наружу. Громоподобный возглас потряс стены кабинета, в котором мирно обсуждались даже самые важные торговые сделки.
— Этот шелудивый пес посмел поднять руку на одного из Монсальви! Он посмел взять на веру толки об измене? Он посмел…
— Он смеет все, ибо действует от имени короля! — холодно прервал его Жак Кер. — Успокойтесь, мессир де Ксантрай… и не забывайте, тот, кто бросает вызов Ла Тремуйлю, бросает вызов королю!
— Король ничего не знает об этих гнусных интригах!
— Король не хочет о них знать, — поправил меховщик. — Поверьте, мессир, мне это хорошо известно. Король не любит осложнений и не желает забивать голову неприятностями… Есть и еще одно обстоятельство… Королю становится не по себе при мысли, что он обязан короной колдунье, как твердит ему фаворит.
— Надеюсь, вы так не думаете? — воскликнула Катрин.
— Конечно, нет! Но Ла Тремуйль использует в своих целях руанское судилище и вынесенный им приговор.
— Приговор англичан…
— Нет… приговор церкви! А это гораздо серьезнее. Кулак Ксантрая обрушился на стол с такой силой, что пустая чаша подпрыгнула.
— Мне нет до этого дела! Арно не будет прозябать в тюрьме, даю вам слово! Или мое имя не Ксантрай. Я сейчас же побегу…
Жак Кер едва успел схватить за руку горячего гасконца, уже ринувшегося к двери.
— Куда же вы собрались бежата, мессир? Броситесь в ноги к королю? Только потеряете время и окончательно погубите вашего друга. Его величество удивится, прикажет позвать фаворита, а тот поклянется всеми богами, что это отвратительная ложь… и не позднее чем завтра тело капитана де Монсальви швырнут в какую-нибудь яму или бросят, привязав к шее камень, в. глубокую Луару.
Катрин со стоном рухнула в кресло, а мужчины поняли, что им следует осторожнее выбирать выражения. Ксантрай взглянул на молодую женщину с тревогой, но Жак Кер успокоил ее.
— Не волнуйтесь, она останется у меня. Здесь она в безопасности.
Капитан тяжело вздохнул, выражая тем самым и облегчение, и раздражение. Медленно вытянув из замшевых ножен острую шпагу, висевшую на бедре, он поднес клинок, вспыхнувший ярким светом, к пламени свечи, а затем сунул его под нос меховщику.
— Пусть так! Значит, мне остается только это! Смотрите хорошенько, мэтр Жак, и помните мои слова: если я не выведу Монсальви живым и невредимым на этого проклятого замка, то ножнами для моего клинка станет вонючее брюхо Ла Тремуйля! Господом Бегом клянусь!
Он вложил шпагу в ножны, повернулся к Катрин и, взяв ее за плечи, троекратно расцеловал.
— Молитесь за меня, прекрасная дама! Я сделаю все, чтобы у вашего ребенка был отец.
Она приникла к нему, поднявшись на цыпочки, чтобы коснуться губами чисто выбритой щеки, и ощутила исходящий от него запах вербены и конского пота.
— Берегите себя, Жан… Мне страшно за вас!
— Ба! — воскликнул капитан, к которому при мысли о предстоящей схватке мигом вернулось хорошее настроение. — У меня есть славные друзья, и они охотно помогут мне, раз дело идет о том, чтобы проучить эту жирную свинью Ла Тремуйля. Да и, как любил говаривать Ла Гир, нужно первым наносить удар, если хочешь избавиться от страха. Именно это я собираюсь сделать, а вам рекомендую воспользоваться мудрым советом на будущее. Если бы королева Иоланда была здесь, я бы кинулся вместе с вами к ее ногам, но во дворце осталась только ее дочь, несчастная королева Мария, которая только и умеет, что молиться да рожать нам каждый год маленьких принцев.
68 
