Последние отзывы

Содержание

Шрифт

Запомнить

Она проспала всю ночь и большую часть следующего дня. Вечером к ней пришли из Гростенсхольма Лив, Даг, Шарлотта и Якоб Скилле. Все вместе отпраздновали ее возвращение. Суль потрепала Лив по щеке.

— Никак мне не удается попасть на твою свадьбу. Я уже пропустила целых две!

Маленькая Мета засияла от счастья при виде Суль. Шарлотта и Якоб собирались пожениться, и весть об этом очень обрадовала Суль. Даг тоже был рад этому, зная, как одинока была его мать — и будет, если он примет предложение занять место нотариуса в Акерсхюсе. Якоб вышел в отставку, чтобы привести в надлежащий вид Гростенсхольм — он знал толк в домашнем хозяйстве.

Это был незабываемый вечер для Суль.

Клаус был пока жив. Он лежал без сознания, но хуже ему не стало.

— Если он выздоровеет… — сказала Суль Силье, — можно ему у вас работать? Он с такой теплотой говорил о своей жизни в Гростенсхольме, говорил, что это единственное место, где с ним обращались по-человечески.

— Конечно, можно. Как вы думаете?

Даг и Якоб кивнули.

— А его самого не разыскивают? — спросила Лив. — Ты ведь сказала, что он помог тебе бежать.

— Думаю, их он мало интересует. Ему нужно где-то жить. А у пристава ему было плохо. Но если власти все-таки будут разыскивать его, он скроется.

Так и было решено.

— Ты не могла бы остаться на Рождество? — спросила Силье.

Суль только покачала головой: все поняли, что это невозможно.

На следующее утро, когда все еще спали, Тенгель встал и разбудил Суль, как было условленно. Они посидели на кухне, и она в последний раз поела перед тем, как снова исчезнуть.

— Куда ты думаешь направиться? — тихо спросил он.

— К шведским финнам. Это народ, похожий на нас, отец. Там я могу быть в безопасности.

«Надолго ли? — с горечью подумал Тенгель. — Твоя беспокойная кровь не даст тебе долго засиживаться на месте».

— Что ты, собственно говоря, ищешь, Суль?

— Раньше я этого не знала, но теперь знаю: одного мужчину… Я только раз видела его, но чувствую, что мы близки, что он — часть меня самой — и я не могу объяснить, почему.

— Ты думаешь, твои странствия закончатся, когда ты найдешь его?

— Да.

Некоторое время они сидели молча. Потом Суль глубоко вздохнула.

— Что с тобой? — спросил он.

Суль вздрогнула.

— Я просто задумалась, отец.

Тенгель сел рядом с ней на кухонную скамью и притянул ее к себе.

— О чем ты думала?

— Сначала мне все было так интересно. Меня переполняла радость жизни, я делала то, что мне хотелось. Я и теперь делаю это. Только теперь мне кажется, что я попала в трясину…

— Так оно и бывает, — осторожно произнес он. — Никто не может жить так, как ему хочется.

Она взглянула на него.

— Почему я не могу найти такого, как ты, но моего возраста?

— Если бы даже и был такой, это не спасло бы тебя, дитя мое. Ты слишком глубоко увязла.

— Да, — прошептала она. — Это так. Увязла по горло, отец!

— Я знал Людей Льда, порабощенных своей собственной злобой, — печально произнес Тенгель. — Ты в плену у своей второй натуры. Ты не замечаешь этого, Суль, но ты очень переменилась.

— Как это? — быстро спросила она.

— Нет, ты по-прежнему такая же красивая. Но твои глаза… Они дикие и колдовские.

Она встала.

— Тогда мне остается лишь одно — найти этого человека! Он сможет обуздать меня.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что…

Нет, она не могла рассказать ему о своих скачках на Блоксберг. Это было бы уж слишком.

— Просто я знаю это.

Тенгель тоже встал.

— Иди к лопарям, Суль! А если не получится, поезжай в Швецию! Там тебя никто не знает.

— Да, но надолго ли? Как только в меня вселяется Дьявол, я посылаю кого-нибудь в преисподнюю. Или, возможно, на небо.

Тенгель ласково потрепал ее по щеке.

— С этим пора покончить, Суль! Попробуй обуздать себя. Подумай об этом.

— Но именно в этом я и не могу контролировать себя. Я становлюсь ко всему совершенно равнодушной. И я терпела унижения, гораздо большие, чем ты думаешь, отец.

Он улыбнулся.

— И все-таки ты тащишь домой всяких нищих и несчастных, чтобы помочь им! Нет, я не понимаю, что с тобой происходит, Суль. Если бы я мог тебе помочь… Возвращайся домой, когда все успокоятся и обо всем забудут и когда в твоей душе воцарится мир. Обещай, что вернешься!