Последние отзывы

Содержание

Шрифт

Запомнить

Старшая дочь короля от Кирстен Мунк, бедная Анна Катерина, прожила недолго. В свое время она очень гордилась помолвкой с Францем Рантцу. Однако в 1632 году этот молодой щеголь гостил у будущего тестя и отмечал свое назначение на должность королевского гофмейстера. Нужно было много сил, чтобы составить компанию королю за чашей вина. Молодой Рантцу так напился, что свалился вниз головой в крепостной ров и утонул.

Маленькая Анна Катерина заболела. Кое-кто говорил, что от горя, другие же утверждали, что у нее была оспа. Она попросила, чтобы при ней всегда находилась маркграфиня Паладин, и Сесилия, оставив пятилетних двойняшек на Александра в Габриэльсхусе, переехала к ней.

Тем временем в Гростенсхольме начиналась буря.

Во время обеда летним днем 1633 года Таральд, никогда не отличавшийся особой сообразительностью, произнес ту фатальную фразу в окружении нескольких с виду равнодушных членов семьи.

— Я сегодня получил письмо от Тарье.

— Получил ты? — спросила Лив у своего сына. — Это удивительно! Он отправился в Эрфурт, не так ли? Поступил на службу в качестве помощника к какому-то ученому. Что он хочет?

— Он оказался в центре эпидемии оспы и боится подхватить эту болезнь.

— Я слышала, что оспа ужасно опасна, — вмешалась в разговор Ирья.

— Тарье здоров, как бык, и едва ли станет жертвой оспы, — заметил Даг. — Но почему он написал именно тебе?

— Он просит меня, если с ним что-нибудь случится, позаботиться о тайнике, где находятся колдовские сокровища нашего рода. В свои последние часы он напишет, где спрятан клад. Он хочет, чтобы Маттиас владел им.

Лив притворилась, что на нее напал сильный приступ кашля, и ее сын тут же понял, какую оплошность он допустил. Глаза Колгрима забегали, становясь то ясными, то приобретая желтоватый оттенок.

— Но он, разумеется, забрал все это с собой, — сказал Таральд, пытаясь спасти положение.

— Что случилось? — спросил восьмилетний Маттиас, блеснув своими кроткими глазами.

— Я расскажу тебе, когда ты подрастешь, — пробормотал Таральд.

Маттиас удовольствовался ответом. То, что говорит отец, правильно. Он не любопытен.

Но в душе Колгрима эти слова вызвали настоящий огонь. От него что-то скрывают! Тайны, колдовские заклинания рода Людей Льда? И их получит Маттиас?

Неужели Колгрим не является старшим из сводных братьев?

Гнев и злоба становились все сильнее и сильнее. Существует нечто такое, о чем ему ничего не известно!

У Тарье?

Э-э, нет, бабка Лив предупредила отца, это он ясно видел. Значит заклинания не у Тарье. Они должны находиться здесь!

Где-то в Линде-аллее…

Да, все старания, приложенные Тарье для сохранения тайны существования заклинаний, пропали даром. Однажды Тенгель у колыбели родившегося Колгрима предупредил Тарье: «Никогда, никогда не допускай этого ребенка даже к самой малой доли заклинаний! Ничему не учи его! Абсолютно ничему!»

Теперь Тарье в минуту нужды обратился к отцу мальчиков, своему двоюродному брату Таральду. Наихудшее из всех зол. Ведь, несмотря на то, что на Таральде сейчас лежала ответственность за семью, мыслил он почти так же, как сбитый с толку цыпленок.

И Колгрим услышал слова, которые ему абсолютно не положено было слышать!

Колгрим, в противоположность отцу, обладал живым злобным умом.

Он решил узнать больше обо всем этом.

У кого он может спросить?

Ни у деда, ни у бабки; обмануть их слишком трудно. Отец чересчур слаб, он никогда не осмелится ослушаться своих родителей. А глупая Ирья ничего не знает, в этом Колгрим может поклясться.

Интуиция уверенно подсказывала Колгриму, к кому ему следует обратится. К одному из наиболее умных в семье…

На следующий день он, не спеша, равнодушно вышел во двор усадьбы.

— Эй, — сказал добродушно Аре. — Ты решил прогуляться?

— Да, я хочу попросить Бранда починить кое-что для меня. Он такой сильный.

— А я?

— Не как Бранд.

Аре улыбнулся.

— Видишь, Мета, мне дают отставку.

Мета покачала головой. Она сильно похудела и подурнела, возраст не красил ее. Эту женщину постоянно мучили боли в животе, и ее не оставляла скорбь по ушедшему в мир иной Тронду. Он ведь был ее любимым сыном.

Мета бросила взгляд на Колгрима: