Последние отзывы

  4  

Он подпрыгнул, чтобы сделать вертушку, но в этот миг Паша подавился сыром, пытаясь отдышаться, резко нахлонился и зацепил Федора головой. Каратист не ожидал этого. Он потерял равновесие, и его нога врезалась в ближайший стеллаж. Зазвенело стекло, перегородка рухнула, и коллекция древностей посыпалась на пол вместе с осколками.

На несколько секунд в комнате повисла мертвая тишина, нарушаемая только звуками, издаваемыми подавившимся Колбасиным.

— Ну всё, можете писать мне некролог, — обреченно сказал Дон-Жуан. — Теперь меня дед убьет. Посадит голым на муравейник как это делали атцеки, закопает в раскаленный песок как басмачи, или сбросит с Тарпейской скалы как древние греки.

— Я не хотел!.. Всего какой-то сантиметр! Если бы не этот… Кто тебя просил давиться? А, толстяк, кто? — Федор подскочил к Колбасину и начал его задиристо толкать.

— Отстань, ты что дурак, что ли? — огрызнулся Паша. Иногда и его всеобъемлющее терпение подходило к концу.

— Это ты мне? Кто «дурак»? Это что наезд или повод для драки? — закипел Федор.

— Хватит! Сиди и молчи! — решительно оборвал его Егор. Федор покосился на него и счел более выгодным послушаться. В конце концов виноват-то был он.

Гений наклонился и посмотрел на осколки. Затем достал из кармана рулетку и замерил разбитый стеллаж.

— Жуан, когда вернется твой дед? — спросил он.

В ответственных ситуациях его голос становился деловитым и решительным. Как и его брат он немедленно бросался на поиски: но Федор обычно искал виновных, а Егор искал выход.

— Не раньше пяти. Он принимает экзамены, — ответил Дон-Жуан.

— Отлично, тогда мы успеем. Убирайте осколки, а я скоро вернусь, — сказал Егор и куда-то умчался.

— Куда это он? — спросила Катя.

— Наверное, в стеклорезку, — предположил Дон-Жуан.

Он положил гитару на диван, присел на корточки и, отодвигая разбившиеся стекла, стал собирать с пола деревянные части луков, наконечники стрел и бронзовые чеканные украшения. Колбасин, пыхтя, слез с кресла, и стал ему помогать, а Катя, знавшая, что убирать стекла руками занятие опасное, отправилась за веником.

— Откуда это? — спросила она, возвращаясь и поднимая с пола бронзовый браслет.

— Там же где-то была бумажка… С раскопок могильника Аттилы, — спокойно пояснил Дон-Жуан.

— Ха! А я думал, они из каменного века! — фыркнул Федор.

— Тогда бы они были каменными, а не бронзовыми! — назидательно заявил Паша.

Федор, нахмурившись, уставился на него. Он терпеть не мог, когда его подлавливали.

— Не умничай, Колбасин! Лучше тебя знаю! — пробурчал он.

Дон-Жуан снисходительно посмотрел на каратиста:

— Предводитель гуннов Аттила был одним из самых известных завоевателей. Современники называли его «бичом Божьим». Ему первому удалось объединить разрозненные племена гуннов и напасть на Рим.

— А, гунны! Чего-то мы про них проходили! Кого-то они там гасили, ну были типа как татары! — обрадовался Федор, обводя всех торжествующим взглядом. «Ну что усекли, какой я умный?» — словно говорил весь его вид.

— Очевидно, ты хотел еще добавить, что гунны — кочевой народ из Центральной Азии, — с иронией сказал Дон-Жуан. — В эпоху великого переселения народов они двинулись на запад и в конце IV века вторглись в Европу. Возглавляемые Аттилой, они обосновались на берегах Дуная, откуда совершали набеги на соседние земли. В 451 году объединенное войско римлян, готов и франков разбило их на Каталаунских полях в Галлии. Но победа эта была временной, и, осознавая это, римляне попытались откупиться от Аттилы. Аттила золото взял, но продолжал готовиться к новому походу. Рим бы обязательно пал, если бы не неожиданная смерть Аттилы в 453 году. Ходили слухи, что Аттилу отравили. Другая тайна связана с его погребением. Вместе с предводителем гуннов по обычаю должны были похоронить награбленные им огромные сокровища. Естественно, могилу немедленно разрыли бы и сокровища украли, поэтому место захоронения держалось в тайне. Чтобы навечно спрятать могильник от посторонних глаз, гунны на время преградили течение Дуная, пустив его по другому руслу. В обнажившемся дне они выкопали огромный могильник, вымостили его камнями и положили в него мертвого вождя вместе с несметными сокровищами. Одних золотых украшений было больше тонны, и это не считая множества драгоценого оружия, изукрашенных конских седел и сбруи. Ты ведь это хотел сказать, а Федор?

— Не выпендривайся! — буркнул каратист. — Если бы мне было интересно, я бы еще больше всякой фигни выучил.

  4