Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
16 
— Похоже, Хихикина самого основательно напугали, — сказала Катя.
— Аттила? — понимающе спросил Дон-Жуан.
Через плечо Егора он взглянул на датчик и увидел, что расстояние все сокращается. 10 метров, 7 метров, 5 метров, 3… Привидение приближалось. «Великолепной пятерке» стало не по себе.
— Он идёт сюда! Приготовьтесь, сейчас мы его увидим, — облизывая губы, сказал Егор и резко направил луч обнаружителя на лестницу.
Но обнаружитель был не нужен. Привидение и не думало скрываться. На ступеньках появились очертания высокого широкоплечего человека, сквозь которого просвечивала стена подъезда.
Паша заорал было, но вдруг смолк. Федор плотно запечатал ему рот ладонью. Призрак сделал еще шаг, и тут завизжала уже Катя. Призрак поморщился: видно, визг был ему неприятен. Чем ближе он походил к ребятам, тем материальнее становился. Наконец наступил момент, когда стена за его спиной вообще перестала просвечивать, и мужчина выглядел теперь совершенно живым. Казалось, если протянуть руку, легко можно до него дотронуться. Ребята попятились, но уткнулись спинами в стену.
Призрак остановился в полуметре от них и, миролюбиво протянув вперед ладони, попросил визжащую Катю:
— Сударыня, не могли бы вы сделать небольшую паузу в ваших воплях? Признаться, я не большой любитель женского визга.
Влюбленное сердце
Услышав обращенный к ней мягкий баритон, Катя от удивления перестала визжать и уставилась на призрака. Внешне он абсолютно не был похож на Аттилу. Новый призрак был высоким, плечистым, с уверенными и открытыми чертами лица. На верхней губе у него были роскошные пшеничные усы, концы которых завивались щегольскими колечками. Да и одет призрак был не как предводитель гуннов, а скорее как военный начала XIX столетия — в облегающие белые шаровары, сапоги со шпорами и красный распахнутый гусарский ментик, из-под которого выглядывала белая шелковая рубашка.
Приветствуя их, гусар щелкнул каблуками. Звякнули шпоры.
— Майор Лейб-гвардии Петровского гусарского полка князь Багрятинский! — представился он. — С кем имею честь?
«Великолепная пятерка» нерешительно назвала свои имена. Не представился лишь Гений, который с пораженным видом смотрел то на гусара, то на инфракрасный фонарь у себя в руках. «Невероятно, — бормотал он. — Просто невероятно.»
— Приятно, что вы держите себя в руках. Тот чудак в маске, навстречу которому я шагнул из стены, повёл себя иначе, — сказал гусар.
— Мы знаем… слышали, как он вопил… — сказала Катя и смутилась, вспомнив, что и она сама тоже вопила.
— Вас зовут Екатерина? Позвольте поцеловать вашу ручку. Целовать прекрасные руки — моя слабость.
Гусар шагнул вперед, галантно наклонился и поцеловал девушке руку. Катя не ощутила поцелуя, лишь едва заметное электрическое покалывание в том месте, которого призрак коснулся губами. Сама не зная отчего девочка покраснела и опустила взгляд. Стоявший рядом Дон-Жуан что-то пробурчал и неуклюже, как медведь, стал переминаться с ноги на ногу. Бедного влюбленного грызли муки ревности.
— Премного благодарен, сударыня. Вы меня душевно утешили. Признаюсь, в моем положении каждое новое знакомство — огромная удача, — поблагодарил князь Багрятинский.
— Нет никаких сомнений, это действительно привидение, — вполголоса, словно доказывая что-то самому себе, произнес Егор.
Услышав его слова, гусар пожал плечами, словно желал сказать: «Да, действительно я привидение. Отпираться бесполезно.»
— Совершенно верно, черт меня возьми! Говоря по сути, я призрак, хотя признаться, я избегаю думать и говорить о себе подобным образом. Прежде всего я дворянин и гусар, — сказал он.
— Простите, а вы не Аттила? — набрался смелости Паша.
Гусар расхохотался. Хохот у него был басистым и заразительным. Слушая его, сложно было самому не засмеяться.
— Аттила? Неужели я так похож на этого исторического гунна?
— Мы разбили кувшин из могильника и случайно выпустили его призрак, — хмуро объяснил Егор.
Князь Багрятинский перестал смеяться.
— Похоже, дело серьезное. И долго этот бедолага провел в кувшине?
— Почти тысячу семьсот лет… Со дня своей гибели, — сказала Катя.
— Тогда могу себе представить, в какой он теперь ярости, — покачал головой князь. — За две тысячи лет в кувшине можно возненавидеть весь мир, тем более, что Аттила и при жизни был далеко не ангелом.
Гусар повернулся к окну и выглянул на темный двор. Глядя на его спину, Катя подумала, что если бы не свечение, исходившее от его рук и плеч, его ни за что нельзя было бы отличить от живого человека. Словно прочитав мысли девушки, призрак повернулся к ней.
16 
