Последние отзывы

  176  

Негромкий голос трактирщика вывел его из мрачных размышлений:

– Вам надо бы пойти лечь спать, сударь. Вот, выпейте это, за счет заведения…

Жиль повернулся. Лекоз стоял за его спиной и протягивал ему стакан. Молодому человеку почудились сочувствие и жалость в его серых глазах… Он взял стакан и залпом осушил его. Ром обжег горло, но не согрел его заледеневшее сердце.

– А ты? – вдруг спросил он. – Ты тоже не знаешь, кто совершил это гнусное преступление?

Ни один мускул не дрогнул на лице трактирщика.

– Трактирщик не должен ничего знать, если он хочет дожить до старости! Но что-то мне подсказывает, сударь, что вы знаете, кто они. Вы были что живой мертвец, когда Геган говорил о красивой молодой женщине с волосами цвета меди.

– Может быть… но я не уверен. Умоляю тебя, если ты хоть что-то знаешь, что мне подскажет, как добраться до ее убийц, если ты знаешь ее… ты должен мне сказать.

– Я не знаю ее. Перед Богом, который слышит меня, я клянусь, что никогда в жизни ее не видел. Но разбойник с огненно-рыжими волосами и его брат, у которого скорее всего такие же волосы… я думаю, что мы с вами можем догадаться, кто они. Иначе зачем же вы меня спрашивали, где находится Френ? Только я не знал, что у них была сестра. Вероятно, она жила в другом месте… но позвольте мне дать вам один совет.

– Если хочешь! Однако я не обещаю, что последую ему.

Трактирщик улыбнулся и, взяв тряпку, начал протирать стол.

– Воля ваша, но я бы на вашем месте, вместо того чтобы с рассветом мчаться прямо во Френ – вижу, вам не терпится туда попасть, – поехал бы в Тресессон. Я знаю, что господин граф сейчас там. Он может вам сообщить кое-какие подробности, которые убедят вас. Потому что все-таки у вас может оставаться сомнение…

Церковный колокол пробил девять часов. Его звон вдруг заглушил грохот быстро ехавшей кареты. Площадь наполнилась стуком копыт, позвякиванием колокольчиков и криками форейторов. Хлопнула дверца… Почтовая карета из Ренна приехала.

– Спокойной ночи! – сказал Жиль, направляясь к лестнице, деревянные ступени которой заскрипели под его тяжестью.

– Спокойной ночи, господин офицер! Пошли вам Бог сон без сновидений! – прокричал Лекоз, кидаясь к путешественникам.

Вернувшись в свою комнату, шевалье де Турнемин вынул из кобуры пистолеты и хладнокровно проверил их. Затем он вытащил шпагу, тщательно осмотрел ее, попробовав пальцем ее кончик и лезвие. Наконец повернувшись к висевшему на стене черному деревянному кресту, он грозно произнес:

– Если ты позволил свершиться этому отвратительному злодеянию. Господи, знай, что завтра, в этот же час Сен-Мелэны будут мертвы… или буду мертв я. Тебе не в чем будет меня упрекнуть…

«AULTRE N'AURAY…»

Сидя неподвижно в седле, тогда как Мерлин нетерпеливо бил копытом, Жиль смотрел на Тресессон со смесью восхищения и боли, удивленный тем, что замок кажется ему таким красивым, несмотря на ужасное воспоминание, с ним связанное.

Ни мрачность окружавшего замок зимнего леса с облетевшей листвой, ни грозный вид,

который придавали ему ворота в виде маленькой крепостцы и шестиугольная башня с высокими стрельчатыми сводами, ни низкое небо с тяжелыми дождевыми тучами, цеплявшимися за крыши из тонкого шифера, не нарушали очарования этого карминно-красного здания, увитого плющом, погруженного в сон на берегу пруда. Замок словно принц из сказки: прелестный и надменный. События той ночи, развернувшиеся на его фоне, не оставили на нем никакого следа, как будто ничего не могло уязвить его, отгороженного от всего мира своими дремлющими водами, покой которых нарушали лишь утки и крикливые лягушки.

Молодой человек немного задержался перед замком, как будто убеждал себя в чем-то; может быть, он хотел дать улечься волнению, сжимавшему ему горло. В эту бессонную ночь он испытал адские муки горя, смешанные с ненавистью и жаждой мести. Он мечтал устроить Сен-Мелэнам казнь в самых зверских традициях ирокезов. Пуля, удар шпаги – это было слишком мало для чудовищ, способных заживо похоронить прелестную девочку, его русалочку из устья руки… Представляя себе ее агонию в глубокой могиле, последний из кровавого рода Турнеминов мечтал услышать нескончаемые вопли братьев под жестокими пытками.

Мерлину не нравилось стоять на одном месте.

Он заржал, встряхнув изящной головой, чем вывел Жиля из мрачной задумчивости.

– Ты прав, – вздохнул он, – мы теряем время! Надо пойти… и удостовериться. Может быть, я ошибаюсь…

  176