59 
– Извините. – Почувствовав неловкость, Джебра откашлялась и продолжила: – Ну так вот, Цириллу все более раздражало и мое присутствие, и мои постоянные советы. И однажды она сказала мне, что приняла окончательное решение.
Ее решительная убежденность в правильности выбранного курса в конце концов и определила ход событий, наше будущее и нашу судьбу. Думаю, именно по этой причине я наконец оказалась в плену сильных видений. Начались они не с какого-то образа, а с ужасающего звука, заполнившего мой разум. Этот ужасный звук бросал меня в дрожь. Вместе с этим ужасающим звуком пришли видения, быстро сменяющие друг друга: видения разрушения защитных укреплений, видения павшего города, видения, где королева Цирилла была брошена ревущей толпе мужчин, чтобы они пользовались… пользовались ею как шлюхой, как объектом удовольствий.
Одну руку приложив к животу, прижав локти к бокам, Джебра смахнула со щеки слезы. Она коротко улыбнулась Ричарду, слегка смущенно, но не смогла скрыть тот ужас, что так отчетливо проступал в ее глазах.
– Конечно, я не буду рассказывать сейчас про все те ужасы, которые наблюдала в своем видении, – сказала она. – Но я рассказала ей.
– Не думаю, что из этого вышло что-то хорошее, – заметил Ричард.
– Нет, не вышло. – Джебра беспокойно вертела прядь своих волос. – Цирилла была в ярости. Она вызвала королевскую стражу. Когда те вбежали через двойные двери, высокие, голубые с позолотой, она ткнула в мою сторону пальцем и объявила, что я предательница. Она приказала бросить меня в темницу. Королева кричала, приказывая страже, когда те схватили меня, что если я произнесу хоть одно слово об этих видениях – это мое богохульство, как она называла их, – то им придется отрезать мне язык.
У нее вырвался короткий смешок, никак не сообразный с дрожащим подбородком и нахмуренными бровями. Ее слова прозвучали как слабое и жалкое извинение.
– Я очень не хотела, чтобы мне отрезали язык.
Зедд, постепенно приблизившийся к ней, успокаивающе положил руку сзади на ее плечо.
– Конечно, нет, моя дорогая, конечно, нет. Это не привело бы ни к чему хорошему. Никто не ожидал от тебя, что ты сделаешь больше того, что уже сделала; подобное было бы наивным. Ты сделала все, что могла; ты показала ей правду. Она же сделала осознанный выбор – не видеть этой правды.
Нервно перебирая пальцами, Джебра кивнула.
– Полагаю, безумие на самом деле никогда и не покидало ее.
– Даже далекие от безумия зачастую поступают весьма неразумным образом. Не стоит извинять подобные сознательные и преднамеренные действия столь удобным объяснением, как безумие. – Когда она озадаченно взглянула на него, Зедд развел руками, изображая жест бессилия перед старой дилеммой, с которой сталкивался очень часто. – Люди, которые сильно хотят верить во что-то, зачастую склонны не видеть правду, даже если она очевидна. Таков их выбор.
– Думаю, что так, – сказал Джебра.
– Похоже, что вместо того чтобы видеть правду, она, напротив, верила в ложь, в то, во что хотела верить, – сказал Ричард, припоминая Первое правило волшебника, которому научил его дед.
– Это верно. – Зедд широко повел рукой в мрачной пародии на волшебника, дарующего исполнение желаний. – Сначала она заметила, что случилось именно то, чего она хотела, и потому решила, что реальность подчиняется ее желаниям. – Его рука опустилась. – Реальность же не потворствует желаниям.
– Итак, королева Цирилла очень разгневалась на Джебру за произнесенную вслух правду, открывшуюся там, где пропустить ее, не заметив, было крайне сложно, – сказала Кара. – А затем наказала ее за это.
Зедд кивнул, осторожно поглаживая пальцами плечо Джебры. От его прикосновения она устало прикрыла глаза.
– Люди, не желающие по каким-то причинам видеть правду, бывают чересчур враждебны к ней и беспрестанно осуждают ее. Зачастую они обращают свою злобу на любого, кто осмелится указать на эту самую правду.
– Но вряд ли это заставит правду исчезнуть, – сказал Ричард.
Зедд пожал плечами, показывая, что видит в этом только тривиальность.
– Для тех, кто ищет правду, это прежде всего вопрос простого рационального эгоизма – постоянно следить, какова реальность. Ведь, в конце концов, правда коренится в реальности, а не в воображении.
Ричард оперся рукой на вырезанную из пекана рукоятку ножа, висевшего у него на поясе. Он лишился меча, который привык ощущать под рукой, но променял его на сведения, которые, в конечном счете, привели его к книге «Огненная Цепь» и к правде о том, что случилось с Кэлен, так что оно того стоило. И все же меча ему было жаль, и теперь он беспокоился, как воспользуется им Самюэль.
59 
