103 
Ричард последовал за ней. Открыв дверь и вырисовываясь на фоне заката, она повернулась назад и застыла, еще более напоминая призрак.
– Еще одно, Ричард. – Шота несколько секунд изучала его глаза. – Когда ты был еще маленький, твоя мать погибла в огне.
Ричард кивнул.
– Да, это так. Какой-то человек затеял ссору с Джорджем Сайфером – с тем, кто вырастил меня и кого я в то время считал своим отцом. Человек, затеявший ссору с моим отцом, опрокинул лампу на столе, отчего в доме начался пожар. Мы с братом спали в задней комнате. Пока тот человек вытащил моего отца во двор, продолжая драку, к нам вбежала мать и вытащила меня и брата из горящего дома.
Ричард сглотнул, ему по-прежнему было больно вспоминать об этом. Он вспомнил ее короткую улыбку от облегчения, что они спасены, и тот последний, короткий поцелуй в лоб.
– Уверившись, что мы все спасены, мать снова побежала в дом, чтобы спасти что-то еще… Мы так и не узнали, что именно. Ее крики привели того человека в чувство, и он вместе с моим отцом пытался спасти ее, но не удалось – было слишком поздно. Страшный жар пламени не давал им подступиться, и они не смогли помочь ей. С чувством вины и отвращения за то, чему он стал причиной, тот человек сбежал, охваченный печалью и сожалением.
Это была ужасная трагедия, особенно потому, что никого в доме не оставалось, как и не было ничего ценного, что стоило спасать ценой жизни. Моя мать умерла ни за что.
Шота, все еще вырисовываясь силуэтом в дверном проеме, пристально разглядывала его, казалось, уже целую вечность. Ричард молча ждал. В ее позе и миндалевидных глазах присутствовало нечто тревожащее. Наконец она заговорила негромким мягким голосом.
– В том огне погибла не только твоя мать.
Ричард ощутил мурашки и на руках и ногах. Все, что он познал почти за целую жизнь, казалось, в одно мгновение испарилось от этих слов, как от удара молнии.
– О чем ты говоришь? Что ты хочешь этим сказать?
Шота лишь печально покачала головой.
– Клянусь всей моей жизнью, Ричард, больше я ничего не знаю.
Он приблизился к ней, схватил ее за руку, стараясь быть как можно осторожнее, чтобы не сжать эту руку слишком крепко, как легко мог бы под влиянием жгучего желания понять, почему вообще она сказала ему подобное.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что больше ничего не знаешь? Как ты можешь сказать нечто подобное о смерти моей матери – а затем, вот так просто, заявить, что больше не знаешь ничего? Это лишено всякого смысла. Ты должна знать что-то еще.
Шота поднесла ладонь к его щеке.
– Ты оказал мне большую услугу, когда последний раз появлялся в Пределе Агаден. Ты отверг мое предложение и сказал, что я могу претендовать на большее, чем обладать кем-то против его воли. Ты сказал, что я заслуживаю того, кто будет ценить меня такой, какая я есть.
Но я была так зла на тебя в ту минуту, что предавалась всяким мрачным мыслям. До той поры еще никто не отвергал меня, а ты сделал это по вполне правильным причинам – потому что беспокоился за меня и заботился о том, чтобы у меня было то, что сделает всю мою жизнь в высшей степени осмысленной. Ты настолько заботился обо мне, что готов был рискнуть вызвать мой гнев.
Когда я проявила сходство с твоей матерью, дар каким-то образом повлиял на поток информации, приходящей ко мне. И поэтому, как раз сейчас, когда я собралась уходить, эта единственная мысль проникла ко мне. В том огне погибла не только твоя мать.
Как и все то, что я подбираю из текущих в потоке времени событий, это пришло ко мне в качестве интуитивного видения. Не знаю, что оно означает, и не знаю об этом больше ничего. Клянусь тебе, Ричард, не знаю.
При обычных обстоятельствах я не стала бы доносить эту небольшую частицу информации, потому что она слишком увязана в вопросах и вероятностях, но нынешние обстоятельства едва ли можно назвать обычными. И я подумала, что тебе следует знать, что пришло ко мне. Я подумала, что тебе следует знать каждый обрывок всего, что знаю я. Не все, что я узнала из видения событий в потоке времени, представляет интерес… Вот почему я не всегда сообщаю людям отдельные детали, как, например, та, про которую я рассказала тебе. Однако в данном случае я уверена, что тебе следует знать это, вдруг окажется, что эти сведения что-то значат для тебя, вдруг это сможет тебе как-то помочь.
Ричард чувствовал скорее растерянность. Он сомневался, что услышанное следует воспринимать именно так, как оно звучит.
103 
