Последние отзывы

  202  

— Совершенный Имам? — задумчиво повторил Генрих. — А мы ждем, чтобы вернулся Христос, единственный истинный Мессия, Сын Божий. Нет никого совершеннее его!

— Наш Имам не мог бы быть твоим, потому что он учит другому и те, кто принимает его учение, — совсем другие люди. Ни один из твоих рыцарей не способен так повиноваться твоим приказам, даже если ты отдаешь их во имя Бога, как это делают мои люди.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Пойдем со мной.

Синан вывел обоих гостей на маленькую террасу, служившую продолжением комнаты, в которой они находились, и выходившую в большой внутренний двор. Отсюда были видны укрепления южной и западной сторон. Исмаилиты попарно несли караульную службу на этих стенах, и их белые фигуры отчетливо вырисовывались на фоне безоблачного неба. Синан повернулся к тем, которые стояли на самой высокой башне, вытащил из рукава белый платок и взмахнул им. Двое стражников немедленно бросились вниз и разбились насмерть на глазах у короля и его коннетабля, которых этот акт привел в ужас.

— Можете ли вы добиться того же от своих солдат? — спросил Старик.

— Нет, — твердо ответил Генрих. — Нет, но я этого и не желаю! Смерть может быть прекрасна, только если приносит пользу. Но не такая!

— Нет, и эта смерть полезна. Те, кто на нее соглашается, знают, что попадут прямо в рай. Отсюда их готовность. Хочешь, я отправлю туда же других? — добавил Синан, чуть повернувшись вправо...

— Нет! Нет, только не это! Я признаю твою власть и склоняюсь перед ней, но этого опыта вполне достаточно. Лучше позволь мне задать тебе еще один вопрос: тот франкский незнакомец, который живет здесь у тебя, тоже принадлежит к числу твоих верных, способных на... такое?

— Нет. Я почти уверен, что он — единственный христианин в этих местах. О, не стану скрывать, я пытался приохотить его к гашишу, растению Блаженных, но он отказался после одного-единственного опыта, и я больше не настаивал, потому что достоинства его слишком велики. Своим мужеством, своей чистотой и стремлением к учению и знанию он завоевал мою дружбу...

— Но он-то, — не унимался Балиан, которого раздражала вся эта таинственность, — почему он остался с тобой? Если это франкский рыцарь — он должен жить вместе с франками, сражаться... и учиться, если ему так уж этого хочется! Признаюсь, меня это удивляет...

— Почему? Можно быть одновременно воином и ученым. Некоторым из ваших тамплиеров это удается куда лучше, чем вам представляется. Кроме того, моя библиотека, несомненно, осталась самой большой на всех берегах Средиземного моря после того, как была уничтожена Александрийская, и после того, как безмозглый Аль-Мохад сжег Кордовскую.

— Позволь нам, по крайней мере, его увидеть!

— Нет. Ему известно о том, что вы здесь. Но он не хочет с вами встречаться. И как бы вы с ним поступили? Подвергли бы его новой пародии на суд и снова вынесли бы несправедливый приговор?

По мере того как он говорил, в уме Балиана постепенно забрезжила мысль, в конце концов, не такая уж и безумная, потому что, если хорошенько подумать, — кто еще мог бы так хорошо воплотить легендарного Прокаженного? О, Господи, если бы это было правдой! Если...

Не раздумывая долее и повинуясь неуправляемой внутренней силе, Балиан бросился бежать вглубь замка. Он мчался наугад, не разбирая дороги, и кричал во все горло:

— Тибо! Тибо де Куртене! Если вы здесь, покажитесь! Я — Балиан д'Ибелин... Ваш друг! Тибо! Сюда!

Далеко зайти ему не удалось. На него набросились два фидаина, внезапно откуда-то появившихся. Он яростно отбивался, не переставая вопить:

— Тибо! Тибо! Я хочу вас увидеть! Дверь библиотеки открылась.

— Вот я!

И ошеломленный Балиан остановился в своем безумном порыве, когда перед ним внезапно выросла высокая фигура в белой одежде, почти такой же, в какую облачался Бодуэн IV, когда снимал доспехи. Но это было, несомненно, все то же смуглое лицо с энергично вылепленными чертами, обрамленное остриженными в кружок темными волосами и короткой бородкой, тот же проницательный взгляд серых глаз. Потрясение было так велико, что у Балиана на глазах показались слезы, и он, задыхаясь от радости, прошептал:

— Хвала Господу, позволившему мне снова увидеть вас живым!

Он бросился на шею давно потерянному другу и пылко его обнял, на что Тибо ответил тем же.

  202