Последние отзывы

  176  

Пока Маргарита томилась и умирала от скуки в герцогском замке Нанси, пытаясь хоть как-то убить время, то набрасываясь на вышивку, то погружаясь в молитву, то попросту стоя у окна и высматривая гонца, Гастон Орлеанский метался по Франции и совершал чудовищные глупости, одну хуже другой. При этом он не переставал писать жене и клясться ей в любви и верности.

Любопытно отметить, что этот принц, наверняка самый непостоянный, самый лукавый и самый легкомысленный во всей истории Франции, оказался способен на столь глубокое чувство и такую верность в любви. Он выбрал Маргариту, он хотел сохранить для себя Маргариту, хотел прожить всю жизнь рядом с Маргаритой.

Но эта возможность маячила где-то далеко впереди. Пока что он собирал войска и творил какие только мог бесчинства в прекрасном королевстве своего брата, Его Величества Людовика XIII. Месье можно было увидеть то в Бургундии, то в Оверни, то в Лангедоке, где так трагически закончился заговор Монморанси. Когда заговор был раскрыт и голова Монморанси, с редкостным бесстыдством покинутого своим принцем, покатилась с эшафота, воздвигнутого на тулузской площади де Терро, Гастон снова ударился в бега. На этот раз он добрался до Брюсселя, где встретился со своей матушкой. Толстуха Медичи открыто вела теперь военные действия против старшего сына. Для этого удобнее было находиться в изгнании.

Что же до Маргариты, то прошло больше года, прежде чем она снова увидела своего дорогого принца. К счастью, ее супруг не чурался пера и умел излагать свои мысли и чувства на бумаге.

«Любимая моя маленькая Анжелика, не беспокойтесь обо мне. Скоро мы встретимся. Я люблю вас больше всего на свете. И вы меня любите всегда-всегда…»

Маргарита тяжело вздохнула, сложила записку Гастона и сунула ее за корсаж, придерживая рукой. Это придавало ей уверенность в том, что драгоценный клочок бумаги не исчезнет из своего убежища. А уверенность хотя бы в чем-то была ей совершенно необходима, потому что дела в Лотарингском герцогстве, к сожалению, шли все хуже и хуже. Накануне того дня, о котором мы рассказываем, все могли видеть короля в доспехах, объезжающего верхом вокруг крепостных стен Нанси, как бы оценивая размеры своих грядущих завоеваний, и все население города пришло от этого в полное смятение.

Герцог, страстно увлеченный охотой, результатом которой должно было стать обладание прекрасной Беатрисой де Кюзанс, которому все остальное было в этот момент вполне безразлично, предоставил событиям идти своим чередом. Переговоры затягивались, и жителям Нанси уже начинало недоставать даже продовольствия.

Маргариту, по-прежнему беззаветно влюбленную в своего прекрасного принца, все происходящее интересовало в очень незначительной степени, пусть бы даже пришлось умереть с голоду. Единственное, что имело для нее значение: благодаря посредничеству кардинала Франциска она могла получать весточки от возлюбленного Гастона. Именно он сегодня и привез ту драгоценную записку, которую Маргарита так тщательно прятала у самого сердца…

Жара в эти первые дни сентября стояла страшная. Все окна герцогского дворца были распахнуты настежь. Маргарита, сидя в своей спальне, слышала, как грохочут пушки, трещат мушкеты, гремят барабаны. Ей ни на минуту не становилось страшно, настолько она была защищена своей любовью от всех внешних обстоятельств. Бессознательный эгоизм, свойственный всем влюбленным, диктовал ей только одну мысль: Гастон сейчас находится совсем недалеко от нее, в Тионвиле. Хватит нескольких часов, чтобы верхом добраться до него! Какое долгое время он не был так близко! По сравнению с этой долгожданной близостью, заставлявшей маленькую герцогиню трепетать от вновь возникшей надежды на скорую встречу, какое имели значение осажденный город, смерть, бродившая по улицам и крепостным стенам, даже судьба самого герцогства Лотарингского, для которого эта осада могла предвещать скорый конец! И если что-то и беспокоило Маргариту, то лишь страх перед столь частыми на войне случайностями, глупыми и жестокими. Шальная пуля, предательство или простое недоразумение могли поставить под удар жизнь ее драгоценного супруга еще до того, как они увидятся снова.

Внезапно ее раздумья были прерваны быстрыми и тяжелыми шагами, под которыми потрескивал паркет соседних комнат. Обернувшись, она увидела своего брата Франциска. На нем был костюм для верховой езды, весь покрытый дорожной пылью, лицо кардинала носило следы усталости и озабоченности, сам он смотрел на сестру странным взглядом, где снисходительность смешивалась с жалостью.

  176